Сопряжение миров (СИ) [Виктор Вадимович Тарнавский] (fb2) читать постранично, страница - 264


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

семьсот пятьдесят восемь, высота – сто пятьдесят восемь и шесть…

Три… Уже три минуты мы в полете. Третье ноября 2217 года – может быть, люди потом назовут этот день началом новой космической эры. Как четвертое октября 1957-го. Удивительно, я родился всего через десять с небольшим лет после первого прорыва в космос и еще помню, как со стартов ракет начинались телевизионные выпуски новостей. И вот – я за пультом управления кораблем, который проложит первую дорогу от Земли к звездам.

Вы, те, кто перенесли меня сюда! Сегодня я в первый и, наверное, последний раз поблагодарю вас за то, что вы сделали! Устроенная вами буря с кровью оторвала меня от корней, но она все же наполнила паруса космических странствий...

– Пять минут, полет нормальный. Скорость – два девятьсот десять, высота – четыреста тридцать восемь и четыре…

Это уже ближний космос, в котором летают спутники и космические станции. Земля внизу уже превратилась в голубой с белыми хлопьями облаков шар. Он выглядит таким спокойным и мирным. Как всегда.

Мы покидаем родную планету в неспокойное время: в Эфиопии продолжают стрелять, а великие державы грозят друг другу, поигрывая мускулами авианосных армад и аэрокосмических бомбардировщиков.

Неужели для того чтобы ощутить себя жителями одной планеты, нам обязательно нужен космический враг? Или – от этой мысли мороз пробирает по коже – не поможет и он?! И даже если на орбиту Земли выйдут чужие космические линкоры, политики по-прежнему будут решать свои приземленные делишки, интриговать друг против друга и сталкивать между собой народы во имя своих интересов?

– Десять минут, полет нормальный. Скорость – пять шестьсот три, расстояние – тысяча шестьсот семьдесят восемь…

Наше ускорение уменьшается с каждой секундой. Мы отдалились уже на четверть земного радиуса, и родная планета не в силах толкать нас с прежней силой. Что ж, пора отрываться от ее материнских объятий.

– Антигравы – на рабочий режим! Включить маршевый двигатель! – командует капитан, и Эрик щелкает на пульте очередной тугой клавишей.

Я-корабль чувствую, как в мое сердце стремительным потоком вливается запасенная еще на Земле энергия, как оно стремительно наполняется небывалой мощью. Мерный гул усиливается и принимает более низкий тон – это заработал наш основной двигатель, махина высотой с трехэтажный дом и восемью сердечниками из сверхчистого рения, установленными по кругу с точностью до тысячных долей миллиметра.

Сейчас в центре рабочей камеры на ничтожную долю секунды создается чудовищная гравитация, достижимая разве что внутри черных дыр, и порция водорода, с неимоверной точностью оказавшаяся в точное время в нужном месте, коллапсирует, проваливаясь внутрь себя и, по эйнштейновскому закону, превращая большую часть своей массы в энергию. Отражатель из тончайшего слоя мезовещества, окружающий камеру, фокусирует эту энергию и отправляет ее прочь с почти световой скоростью. И пусть ускорение невелико – все те же девять и восемь десятых метра в секунду за секунду, двигатель будет непрерывно разгонять корабль час за часом и день за днем, пока через девять с половиной месяцев мы не достигнем скорости в 0,75 абсолютной, что позволит нам совершить прыжок, в одно мгновение преодолев пропасть в двадцать семь световых лет…

Счетчик мерно отсчитывает секунды. Корабль медленно описывает спираль вокруг Земли. Переведя антигравы на рабочий режим, мы снова оказались во власти ее тяготения.

– Скорость одиннадцать двести, есть вторая космическая, – с четкостью робота сообщает Миша.

– Корабль на курсе. Отклонение от расчетной траектории – ноль ноль три угловой минуты, – докладываю я.

– Двигатель в норме. Отклонений от расчетного режима нет, – добавляет Эрик.

– Гравикомпенсаторы в норме. Максимальная амплитуда колебаний – семь тысячных Же, – это Дэвид.

– Ну что же, – совершенно не торжественным, немного усталым голосом говорит капитан. – Поздравляю вас всех с успешным стартом. В общем, хорошо начали, молодцы! Стартовую готовность отменяем, переходим в обычный полетный режим. Члены экипажа, не занятые управлением кораблем, могут покинуть главную рубку.

Мы с Мишей снимаем шлемы. Сейчас идет капитанская вахта, моя начнется только в шестнадцать часов по корабельному времени. Эрик как вахтенный инженер остается за пультом.

Уже на пороге я обернулся. Рубка казалась такой… будничной. Экраны горели, сигнальные лампочки и шкалы индикаторов ровно светились. Гравикомпенсаторы действовали безупречно: я не ощущал ни малейшей вибрации. Но с большого обзорного экрана, занимавшего добрую треть передней стены, на меня глядела чернота космоса, пересыпанная острыми огоньками звезд.

Мы стартовали! Мы летим!

Ну,