Этапы пройденного пути [Александр Романович Лурия] (pdf) читать постранично, страница - 2

свершилась революция 1917 г., я был
15-летним подростком. Наша семья жила в Каза­
ни. Мой отец был врачом, специалистом по желу­
дочно-кишечным
заболеваниям и преподавал
в Казанском медицинском институте. После рево­
люции он организовал в Казани Институт повы­
шения квалификации, а через несколько лет пере­
ехал в Москву, где стал заместителем директора
Центрального института усовершенствования вра­
чей. Моя семья была типично интеллигентной
семьей дореволюционной России. Мы считали себя
прогрессивными, не соблюдали религиозных тра­
диций и хотя и относились сочувственно к рево­
люционному движению, но непосредственного уча­
стия в нем не принимали.
Современным людям трудно понять атмосферу
удушающих ограничений, господствовавших в цар­
ской России.
Революция все изменила. Она смела барьеры
между классами и открыла для нас независи­
мо от нашей социальной принадлежности новые
перспективы и возможности. Впервые в России
люди получили возможность выбирать свой жиз5

Нённый путь независимо от своего социального
происхождения.
Революция возбудила в нас, особенно в моло­
дежи, интерес к философии и социологии. Ни я,
и никто из моих друзей не были знакомы по-на­
стоящему с марксизмом или теорией научного со­
циализма. Наши дискуссии ограничивались тео­
риями утопического социализма, которыми увле­
кались в те дни. Хотя мы не имели представления
об истинных причинах революции, сразу же всей
душой примкнули к новому движению. Наш энту­
зиазм основывался скорее на сильном эмоцио­
нальном, романтическом восприятии этих собы­
тий, чем на глубокой интеллектуальной оценке их
социальных корней.
Революция резко изменила содержание и об­
раз нашей жизни. Для нас внезапно открылось
множество возможностей для деятельности, про­
стиравшейся далеко за пределы нашего узкоограииченного круга семьи и друзей. Революция сло­
мала границы нашего тесного частного мирка и
открыла новые широкие дороги. Нас захватило
великое историческое движение, частные интересы
были поглощены более широкими общественными
целями нового коллективного общества.
Я не получил законченного образования.
В 1917 г. я закончил лишь шесть классов восьми­
летнего гимназического курса. Почти все, что я
могу припомнить сейчас об этих годах формаль­
ного классического образования сводится к пяти
часам занятий в неделю латинским языком, на ко­
торых мы научились писать импровизации на раз­
личные темы. Позднее занятия латинским языком
оказались полезными, так как помогли мне в изу­
чении английского, французского и немецкого язы­
ков.
В 1918 г. я закончил краткосрочные курсы,
затем поступил в Казанский университет, где ца­
рил невероятный хаос. Двери университетов ши­
роко распахнулись перед всеми выпускниками
средних школ, как бы плохо они ни были подго­
товлены. Тысячи молодых людей поступали в уни­
верситеты, которые с трудом справлялись с зада­
6

чей их обучения. В те дни не хватало многого.
Не хватало профессоров, подготовленных к рабо­
те в новых условиях. Некоторые из старых кон­
сервативных профессоров были настроены против
революции, другие были склонны принять рево­
люцию, но не имели ясного представления о ее
значении для образования.
Традиционная программа включала в то время
такие предметы, как история римского права и
теория юриспруденции, рассчитанные на дорево­
люционное общество, что теперь было, конечно,
совершенно непригодно; никто не знал, каковы
должны быть новые программы, и наши профес­
сора находились в состоянии растерянности. Вспо­
минаю трогательные попытки одного профессора,
читавшего историю римского права, приспособить­
ся к новым условиям. Он переименовал свой курс,
дав ему название «социальные основы права», но
его попытки модернизировать свои лекции оста­
лись безнадежными. Значительно лучше была об­
становка в области медицины, а также в области
физики, математики или химии, однако в общест­
венных науках, которым меня обучали, царила
в то время полная растерянность.
В этих условиях усилились студенческие дис­
куссии, шли бесчисленные собрания студенческих
групп и научных обществ, где живо обсуждалось*
каким будет общество будущего. Я принимал уча­
стие во многих подобных дискуссиях и под их
влиянием заинтересовался утопическим социализ­
мом, полагая, что это поможет мне понять буду­
щий ход событий.
Эти дискуссии, касающиеся современной исто­
рии, привели также к тому, что я увлекся некото­
рыми основными проблемами, касающимися роли
человека в формировании общества: как возни­
кают социальные идеи? Как они развиваются?
Как они становятся движущей силой социального
конфликта и социальных изменений?
Я начал искать книги по этим вопросам. Пом­
ню книгу Л. И. Петражицкого о психологических
корнях права и