Первопричина: Лагерь смерти (СИ) [Артём Соболь] (fb2) читать постранично, страница - 2

И нахожу то чего только что не было. У меня борода. Волосы… Не короткие, а до плеч. Причём борода и волосы не в лучшем состоянии, грязные, местами, то есть везде свалившиеся.

Как так? Выжил, но впал в кому? Судя по волосам пролежал долго. Но это не объясняет почему здесь так темно, ужасно воняет дохлятиной и чем-то кислым, и… Холодно?

Сажусь, ощупываю себя и прихожу к совсем неутешительным выводам. Я скелет обтянутый кожей. На мне слой грязи, поверх лоскуты грязной ткани и я ни разу не в больнице. Меня судя по ощущениям недавно били. Я хочу жрать… Что вообще происходит?

В полной темноте слышу судорожный вздох, чертыхаясь отползаю назад и рукой задеваю что-то…

— Кто здесь? Где мы? А…

Договорить не успеваю, кто-то со спины хватает меня и зажимает рукой рот.

— Совсем спятил, — шепчет в ухо хриплый женский голос. — Заткнись. Под наказание подвести хочешь?

— Какое наказание? — убрав её руку шёпотом спрашиваю.

— Влад, ты не проснулся? — снова закрывая мне рот шепчет женщина. — Или по голове били?

— Его Марта током пытала, — шепчет рядом ещё одна судя по всему молодая девушка. — Отстань от него. Он три дня здесь лежит. Мы думали сдох, а он в себя пришёл.

— Кто такая Марта? Кто вы обе?

— Мозги поджарила, кровопийца, — шепчет за спиной голос. — Плохо… Хотя… Ты только не кричи. Будешь шуметь надзиратели всю бригаду изобьют. План не выполним, в газовую камеру пойдём.

— Да хоть бы, — всхлипнув стонет девушка. — Когда уже всё это закончится. Не могу больше так.

Что закончится? Кто они? Почему я теперь Влад, когда тридцать пять лет был Сергеем? Что…

— Совсем ничего не помнишь? — спрашивают из-за спины.

— Совсем, — шёпотом отвечаю.

— Бедняга, лучше бы ты умер. Ладно. Я Белка или тридцать вторая. Это Маришка, она же седьмая. Ты двенадцатый. Мы в трудовом лагере.

— Где…

— Идельштайн… — всхлипывает девушка. — Место страшное. Здесь… Ты не помнишь…

— Здесь, если хочешь жить, — шепчет мне в ухо женщина. — Надо выполнять три правила. Фрау Марта — бог. Надзиратели — ангелы. Мы никто. Не люди и даже не скот. Хочешь продолжить мучения, заткнись и делай что говорят. В глаза надзирателям не смотреть. В больницу не обращаться. Сдохнуть лучше чем попасть к этим живодёрам. Не проси, не разговаривай. В любом случае, неважно как будут вести себя надзиратели, даже если дружелюбно — падай на пол, сворачивайся и закрывай лицо руками. Тогда сильно не бьют.

— А если не хочу?

— Не делай ничего, — шепчет Белка. — Если повезёт повесят. Если крупно повезёт — расстреляют. Если не повезёт тогда попадёшь в лазарет. Оттуда не возвращаются. Пустят на опыты и дело с концом. Всё, тихо… Идут.

Слышатся едва различимые шаги, раздаётся громкий стук по металлу. Вокруг начинается движение, слышатся стоны и вздохи. Вспыхивает свет и я вижу… Большое помещение, толпа грязных едва живых оборванцев напоминающих скелеты. Немного, человек двести. Мощные лампы под потолком железная дверь в стене и больше ничего…

Смотрю на себя и с ужасом понимаю что выгляжу ещё хуже чем предполагал. Буквально скелет в обрывках полосатой робы. Руки высохшие, на правом предплечье клеймо с номером двенадцать.

— Пошли, — хватает меня судя по голосу Белка и тащит в строй. — Надо построиться иначе всех накажут.

Встаём в строй. Стук, точнее удары в дверь повторяются. Дверь вызывая у всех напряжение с протяжным скрипом открывается и внутрь заходят…

— Доброе утро, — встав перед нами и приветливо улыбаясь демонстрируя металлические зубы кивает немецкий как в фильмах про войну офицер. — Как спалось моему любимому отряду? Как всегда молчите. Ну что вы за люди такие? Не бойтесь, рассказывайте. Как вам условия труда? Как питание? Больные есть? Нет? Все здоровы и довольны?

Отвечать, как я понимаю, никто не собирается. Однако, как только двое солдат, взводят винтовки…

— Да, господин обер-лейтенант, — раздаются в ответ голоса.

— Замечательно, — заложив руки за спину улыбается офицер. — Тогда, дорогие мои, всё по распорядку. Сегодня среда. Поэтому начнём с профилактического осмотра, потом завтрак и работа.

Глядя на эту рожу, понимаю что он русский. Акцента нет, поведение, манера говорить. Точно наш… То есть не наш, но… Господи, хоть бы это всё оказалось кошмаром. Не хочу я попасть назад во времени, в грёбаный концлагерь. Не верю… Это видение, прикол, розыгрыш… Невозможно. Так никто не шутит. Я… Может всё не так страшно? Может…

Начинается профилактический осмотр. Офицер натягивает чёрные кожаные перчатки. Достаёт из кармана кителя футляр. Открывает его и извлекает кастет. Улыбаясь надевает его и подходит к строю. Внимательно всматриваясь в лица узников идёт…

— Ты, — останавливаясь у одного из нас кивает он. — Неважно выглядишь. Сто второй! Шаг вперёд.

Не успевает сто второй шагнуть, как офицер бьёт его в челюсть. Наклоняется и несколькими ударами добивает. Голова бедолаги буквально