История царской тюрьмы. В пяти томах. Том 5. 1907-1917. Шлиссельбургская каторжная тюрьма и Орловский каторжный централ [Михаил Николаевич Гернет] (pdf) читать постранично, страница - 7
Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
ство им от их предшественников оставлялись лишь голые стены
и обычная тюремная обстановка. Но, кроме этого, новым узни
кам еще осталась память об их предшественниках, традиции
этих последних: тюремные стены камер как будто были испи
саны правилами того внутреннего распорядка в отношениях
к администрации Шлиссельбурга, который ценою величайших
жертв установили шлиссельбургские узники 1884— 1906 годов.
История нового Шлиссельбурга показала, что наследники ста
рого Шлиссельбурга высоко держали знамя непреклонных бор
цов революции, которых не мог сломить жестокий режим тюрьмы.
Вергежский писал: «И з камеры в камеру водят нас солдаты, как
гробы похожи одна на другую серые клетки. Но для нас каждая
из них озарена негаснущим, индивидуальным светом раскован
ных орлов. Их лица чудятся нам около узких железных столиков,
упрямый огонь из гордых глаз зажигает в сердце новый источ
ник силы...» ’.
Некоторые из новых узников Шлиссельбургской крепости,
заключенные в «новую» тюрьму, знали фамилии тех старых
шлиссельбуржцев, в камеры которых они попали. Так, например,
один из первых политических каторжан И. И. Генкин, заключен
ный в эту тюрьму в январе 1907 года, отмечал в своих воспоми
наниях, что он был заточен в ту самую камеру, которую занимал
перед ним Герман Лопатин. Ф . Н. Петров, осужденный в
1907 году по делу военной организации РС Д РП (б) Варшав
ского военного округа на семь лет каторжных работ, вспоминал,
что ему была отведена камера 149 34, которую перед ним зани
мал Н. А. Морозов.
Следует отметить, что новые узники Шлиссельбургской ка
торжной тюрьмы в добавление к унаследованным ими старым
камерам получили несколько прежних тюремных надзирателей,
один из которых начал свою службу царизму еще в Алексеевском равелине. Так устанавливалась «живая связь» между
Алексеевским раве^тином, народовольческой «новой» тюрьмой и
этой же тюрьмой последнего периода ее существования— 1907—
1917 годов.
Не будет лишним вспомнить, какое впечатление производили
на посетителей Шлиссельбургской крепости после ее закрытия
эти ее церберы, превращенные на время в «гидов». Об этом мы
имеем материалы в печати и в названном мною письме Массали
тиновой. 1 ак, старый жандарм, показывавший в марте 1906 года
народовольческую тюрьму с ее пустыми камерами, говорил
1 А. В е р г е ж с к и й , Шлиссельбург, «Речь» 21 марта 1906 г., стр.2.
посетителям как бы в оправдание этой пустоты: «Очень было
хорошо, у них была и мебель и цветы. Даже могли на табуретку
встать и в окошко смотреть». Этот жандарм, отвечая на замеча
ния одного из посетителей, говорившего, что узникам приходи
лось в первые годы туго, возражал: «Чего там туго? — Обык
новенно — по положению». Этот старый жандарм возил в Крон
штадт одного осужденного на казнь и присутствовал при его
исповеди. Когда экскурсанты задали этому стражнику вопрос,
зачем потребовалось его присутствие при исповеди, он не без
удивления отвечал: «А как же?! Ведь они могли священника
убить, нельзя же было одних оставить».
В этих немногих ответах вырисовывается облик старого
жандарма, которому царизм передоверял охрану нового поко
ления революционеров в Шлиссельбургской крепости. Он «до
стойный» ученик знаменитого «Ирода» — Соколова, смотрителя
Алексеевского равелина и шлиссельбургских тюрем, начиная
с 1884 года . Он не знает, что такое тяжесть заточения. Он
знает только, что все это совершается «как полагается, по по
ложению». Для него нет живых людей — узников, а сущест
вует только приказ начальства, послушным исполнителем кото
рого он был более 20 лет и этим самым заслужил право быть
тюремным стражником и в новом Шлиссельбурге.
По-видимому, об этом же старом жандарме писала в своем
письме в июне 1906 года Н. О. 1\/1ассалитинова. Она осматрива
ла крепость вместе с известным исследователем монастырских
тюрем А. С. Пругавиным. Их водил по крепости жандарм, про
служивший здесь 20 лет. Автор письма называет его «хитрой
бестией». Сам жандарм так характеризовал свою службу: «Я.
старался служить так, чтобы и правительству неприятностей не
делать, ну и заключенных тоже дразнить что ли, как другие про
чие делали, ни боже мой, не дозволял!». Когда Пругавин выска
зал желание поговорить с жандармом за особое вознаграждение
у себя на дому, тот отклонил это предложение, сказав, что ему
было бы приятно побеседовать с таким писателем, и добавил,
«что его уже многие зовут, например из «Былого», но до снятия
военной формы он не решается ничего говорить»2. На этом ос
новании^ он, присутствовавший при всех казнях в Шлиссель
бургской крепости, отказался указать места, где были совершеШ
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад