Поезда идут на Запад [Евгений Федорович Богданов] (fb2) читать постранично, страница - 2

улицу за Василием.

Пришел старший брат Василий. В руке он держал молоток, из кармана гимнастерки торчала ручка стеклореза. Василий на огороде вставлял стекло в парниковую раму.

Осмотрев обожженную губу, он покачал головой и повел Юрку в медпункт. А мы аккуратно сложили все обратно в ящик и стали обсуждать, чего же еще в посылке не хватает.

— Спичек, — сказал Петька.

— Верно, спичек. Но где их взять?

— Надо поискать, у знакомых поспрашивать. Может, найдутся.

— Курительной бумаги.

— И бумаги тоже.

— И еще книг! — воскликнул Сережка. — Принесем каждый по книжке. Только поновей, незатрепанные. Да поинтереснее!

Когда все было сделано, мы вложили в посылку письмо с обратным адресом, запечатали ее и отнесли в школу. Оттуда наши подарки вместе с другими отправили на фронт.

Глава вторая ПОЕЗДА ИДУТ НА ЗАПАД

Железнодорожную станцию Грачи от поселка с тем же названием, где был районный центр, отделял небольшой еловый перелесок. Наш дом стоял на окраине поселка. Из окон были видны елки, а за ними кирпичная водонапорная башня. Круглые сутки мы слышали гудки паровозов, лязг буферов и грохот вагонных колес.

Каждый день мы ходили на станцию встречать и провожать поезда.

И в поселке и на станции вечерами все окна плотно закрывались шторами. Хотя фронт был далеко и фашистские самолеты сюда не залетали, с наступлением темноты жители маскировали свет, опасаясь бомбежки.

На перроне почти всегда можно было видеть милиционера Бежевого. Часто из вокзального помещения выходил дежурный по станции, чтобы встретить или отправить очередной поезд.

Пассажиры коротали время в зале, выжидая, когда можно будет купить билеты и ехать. В вокзале всегда было полно людей. Плакали дети, дремали на мешках и котомках старики и старухи, судачили крикливые цыганки с востроглазыми цыганятами.

Мы не любили зал ожидания и почти всегда находились на перроне. К станции один за другим подходили поезда, чаще всего товарные, с большими четырехосными вагонами-пульманами и длинными платформами. Пульманы были заполнены бойцами. На платформах везли танки, орудия, автомашины. Легонько, почти неприметно дымили походные кухни.

Когда смотришь на эшелон издали, то кажется, что вагоны и платформы стоят в очереди к паровозу. Отдышавшись, паровозы шли дальше, увозя с собой и вагонные очереди, связанные, словно одной веревочкой, сцепкой.

Вперемежку с военными поездами шли грузовые: везли каменный уголь, нефть в цистернах, лес. Они, как и военные, тоже держали путь на Запад.

Все шли на Запад, всё везли на Запад — на войну.

Когда на станции останавливался воинский эшелон, из теплушек высыпали на платформу веселые молодые бойцы в новеньких гимнастерках, кирзовых сапогах или ботинках с обмотками. От бойцов пахло махоркой, черным хлебом. Они стремглав бежали за кипятком, мылись у паровозной колонки, осаждали деревянный прилавок под навесом, где несколько поселковых торговок продавали стаканами табак-самосад, вареную картошку, семечки и зеленый лук. Бойцы покупали самосад и тут же пробовали его, крутя цигарки и прикуривая от одной спички: видно, экономили.

— Ох и табачок!

— Один курит — семеро валятся!

Бойцы смеялись, заметив нас, спрашивали:

— Какая станция, ребята?

Мы отвечали:

— Грачи!

— Грачи? Вот так название! Слышите, товарищи: станция Грачи! А вы кто? Грачата?

— Эй, грачата, идите сюда! — кричали из ближайшей теплушки в настежь отворенную дверь.

Мы подходили к теплушке, и нас засыпали вопросами. Бойцы делились с нами хлебом и сахаром. Брать у них хлеб было не очень-то удобно: люди едут воевать. Но они настойчиво совали нам в руки горбушки, кусочки сахару, и мы смущенно благодарили. В долгу не оставались — бегали за кипятком, за картошкой и семечками.

Однажды на станцию пришел эшелон с кавалеристами. Загремели двери вагонов, и на платформу, как всегда, посыпались военные. На портупеях у них ладно и красиво висели клинки. В вагонах стояли боевые кони. Подъезжали машины с тюками сена: путь, видимо, был дальний, и корма лошадям не хватило. Кавалеристы грузили тюки, бежали с котелками к походным кухням.

В теплушке с открытой дверью, прислонясь к косяку, стоял молодой кавалерист и громко читал стихи:

Бойцы, сидя на ящиках, на поленьях-чурбаках, внимательно слушали. Кавалерист был молод, черноволос, кучеряв. На щеке виднелся шрам.

Он прервал чтение, закрыл книгу:

— Вот так: «За Россию, за народ и за все в ответе!»

— Очень правильно сказано!

— Дюже гарные стихи! —