Мёд с корицей [Анна Шевченко] (fb2) читать постранично, страница - 3

Из фляги выпивши за здравие,

в своих шахтерках неизменных,

устало шаркая по гравию,

идут рабочие со смены.

Они идут, черны и дюжинны,

бросая касками зарницы —

их дома ждут, готовя ужины,

бухгалтерши и продавщицы.

Ложится справа поле пыльное,

а слева балка слюдяная,

и небо грубое, двужильное,

светлеет, звезды пеленая.

Шахтер — основа мироздания.

И террикон, как черепаха,

застыл в режиме ожидания

за остановкой Красный Пахарь.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Минули времена мятежные

Сто лет назад. И вдруг сегодня

Идут шахтёры. Неизбежное

Опять в России стало модно?

В их лицах кроется решительность.

Трезвы, хоть хряпнули за здравие.

И придаёт им убедительность

Шуршанье под ногами гравия.

Шагают в ногу, как товарищи,

И смело, укрепляясь духом.

Неужто новые пожарища,

А в государстве — заваруха?

А дома ждут их благоверные

И дети: мал, мала да меньше.

Ужель условия прескверные?

Несчастных косит голод женщин?

В глаза красоты бьют природные:

То балки, то поля тучнеют,

То небеса неоднородные —

Ночные звёзды днём наглеют.

Секрета нет: не в революцию

Идут шахтёры напрямик.

Не за поправки в Конституцию —

Шахтёры валят на пикник.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Ночи стали темными и длинными,

солнце опустилось за паром,

воздух, переполненный дельфинами,

отдает водой и серебром.

Папоротник светится сквозь толщу

из-за тучи видимый на треть —

нужно быть внимательней и проще,

чтобы звезды в небе рассмотреть.

Чем светлей, тем делается ближе

запах бузины и чабреца,

лирика галактиками движет

и не останавливается.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Всё за два смешалось полугодия,

словно в дом Облонских я зашла:

папоротник — лета плодородие,

но его зимой я обрела.

В курсе я, что длинными бывают

только ночи тёмные зимой,

папоротник летом прорастает,

если он, конечно, плод земной.

Но поэты могут быть и проще,

в звёзды углубляясь допоздна.

Там любое время маломощно:

Грядка, дядька, Киев, бузина…

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Легко, грациозно, спокойно

скользила вода по реке,

вдали проседали постройки,

звезда куковала в руке.

Луна задевала деревья,

хрусталь на пригорок лила,

и сыпались, как ожерелья,

в траву километры тепла.

На взгорке, похожем на пиццу,

туманы рождали тоску,

а я все стояла и птицу

держала поближе к виску.

Но вдруг изменилась картина —

садовый осот почернел,

и стала прибрежная тина

похожа на длинных червей.

Морозы с железной сноровкой

в пространство метали ножи,

на шею легла, как веревка,

зима — горловина души.

Буран разыгрался, некстати,

дорожные звуки глуша,

и снег, словно мертвый предатель,

повсюду лежал и лежал.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Сама себе я кормщик умный,

И на челне плыву одна.

Вокруг скользит туман бесшумный

Вода красотами полна.

Звезда в руке кукует млечно

(Подарок Млечного пути).

И с верой я пою беспечно,

Природным внемля ассорти.

Хрусталь на берег льётся щедро —

То света лунного пучки.

Жара струится кубометром,

Из пицц колдуя бугорки.

С небес был подан знак девице:

Не надо, мол, впадать в тоску —

Звезда в ладони стала птицей.

Я поднесла ее к виску.

Но что случилось? Красоту

Измял с налёта вихорь шумный,

Мороз ударил за версту.

Мой взгляд становится безумным.

Штормило. Молния сверкала.

На берег швырнуло меня.

Но тут не холмики, а скалы.

Не скалы, а сама броня!

Какая разница: одна ли

Или с пловцами на челне

Плыла бы я в чужие дали

В своё далёкое турне?

Какая разница: себе ли

Я гимны пела на корме

Иль рядом спутники сидели,

В Сибирь готовясь и к тюрьме.

Конец похож: сырую ризу

Сушу одна я под скалой.

И плещет с гор, спускаясь книзу

Мороз и воздух ледяной.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Глинтвейна горячего мне бы,

повсюду крепчает мороз —

дорога от дома до неба,

увы, не из розовых роз.

В фейсбуке воюют, наверно,

сторонники разных систем,

а я человек постмодерна,

не верю ни этим, ни тем.

Когда-нибудь грянет суббота,

часам начинаю отсчет —

давай, дядя Ваня, работать

покуда мы живы еще.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Друг Чехов, пиши пьесы снова.

Я новых имён подскажу!

Уверена, что «Дядя Вова»

Крутому даст старт тиражу.

Куда ж все, мне равные, делись?

Их души на свете ином.

Эпохи абсурдов приелись —

Обман между явью и сном.

Глинтвейна Антону накапать

В цветочных из роз номерах.

А выпивши, пьеску состряпать

На пару. Конечно, в стихах.

Мечтаю лишь с теми общаться,

Кому я смогу доверять.

Но некем теперь вдохновляться,

И некого вдохновлять.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Мой быт прекрасен: лампа, маховик,