Курсом зюйд [Елена Валериевна Горелик] (fb2) читать постранично, страница - 2

пойму. Тогда сменю посла в Дании, пришлю Василия Лукича.

— Ого, — вот теперь Катя удивилась. — Всё настолько серьёзно?

— Похоже, вы там со своими успешными вылазками изрядно добавили мне головной боли, — невесело усмехнулся государь. — Хаммер заговорил. Рассказал кое-что интересное, я записал. Тебе после дам почитать.

— Тебе не показалось странным, что он заговорил именно с тобой? Не со мной, не с Женькой, не с кем-то другим из нас — а именно с тобой?

— Ежели он рассчитывает меня за нос водить, то пусть не надеется, — фыркнул Пётр Алексеич. — Не я же его слова проверять стану.

— Тогда он тебя крепко недооценил, братец. Очень крепко…

1

Этот «дивный новый мир», что наступил после Полтавской виктории, был и похож, и одновременно не похож на тот, что оставили далеко позади пришельцы из будущего.

Пока линкор «Полтава» с Божьей помощью пересекал Балтийское море, имея своей целью продемонстрировать флаг и отвезти в Данию посланника государева, на европейской кухне закипали сразу несколько политических «котелков».

Известие о тотальном разгроме Карла Двенадцатого и его армии, мягко говоря, удивило всю Европу. И впрямь, с поля сражения едва унесли ноги несколько сотен шведов во главе с генерал-интендантом Юлленкроком, да и тех потом перехватил Меншиков. Иными словами, «потрясатели Европы» не просто перестали таковыми быть. Они перестали быть как армия, вообще. Ведь без «хувудармен» оккупационный корпус Стенбока в Польше фактически обречён, и это понимали все без исключения. Шведский генерал, конечно, ещё способен устроить массу неприятностей саксонцам и Сандомирской конфедерации, но это уже не спасёт ситуацию.

К тому же, шведский флот на Балтике действительно получил предписание короля — прекратить военные действия против России и пиратство. Конечно, раздавались голоса на предмет не подчиняться приказам монарха, находящегося в плену, но так как сам Карл перед походом не оставил на сей счёт никаких особых распоряжений, то выполнять всё-таки пришлось. Балтийская торговля сразу же ожила, а купцы всех заинтересованных стран начали петь осанну русскому царю, который прекратил шведский беспредел. Не обходилось без эксцессов, но с нарушителями королевского приказа быстро разбирались военные суда антишведской коалиции. Иной раз и сами шведские военные моряки отправляли на дно особо буйных приватиров, мотивируя это их неподчинением королю. А куда при этом девалась добыча джентльменов удачи, то уже никого не интересовало.

На фоне известий о выходе Швеции из Большой Игры не на шутку расхворался король Франции — немолодой Луи Четырнадцатый. Новость об этом разошлась по континенту, невероятным образом вызвав злорадство не только у врагов Версаля, но даже в стане его союзников. Дела у французов на континенте шли далеко не блестяще, их теснили повсюду, кроме, пожалуй, Испании. Старый король до летних событий не терял оптимизма. Он открыто говорил, что вот-вот шведы разобьют наглых московитов и присоединятся к войскам его коалиции. И тогда он всем такое покажет! Но поскольку что-то пошло не так, Луи Четырнадцатый слёг, а бразды правления перехватил его единственный законный сын Луи Великий дофин. И внезапно выяснилось, что ряды союзников Франции начали редеть. Тихо вышла из войны Мантуя, стали подумывать о мире Трансильвания, Неаполь и Сицилия. Даже верные Франции католики-якобиты, и те стали прикидывать, к кому бы податься за поддержкой.

И, кстати, именно они первыми, пока ещё несмело, произнесли имя русского царя как нового кандидата на роль европейского арбитра.

Площадку для переговоров немедленно предложил датский король Фредерик. Формально речь должна была идти о завершении Северной войны, но по факту, учитывая список и уровень участников, стартовал передел сфер влияния в Европе — с учётом новых реалий. Французов не хотели приглашать, но так как старый король по состоянию здоровья ничего по этому поводу сказать не мог, а его сын до сих пор никак не зарекомендовал себя в качестве политика, просьбу дофина принять его представителя всё же приняли. Правда, никто ещё не знал, кого именно принц пошлёт в Копенгаген. Впрочем, личность французского посланника никого особо не волновала. Тот едет не условия диктовать, а прощупывать почву на предмет поговорить о возможных мирных переговорах. Так ли важно, кто именно будет сие устраивать?

От Австрии скоро прибудет канцлер двора Филипп Людвиг Венцель фон Зинцендорф. От Пруссии — посланник Генрих фон дер Гольц. От Англии — Чарльз Уитворт. Интересы Голландии должен был представлять пожилой адмирал Филипп ван Альмонд, коего всё-таки выжили с английского флота. От Швеции приедут два голштинца — посол Гёрц и герцог Голштейн-Готторпский^[1]. От Саксонии и Польши ехал целый польский король — Август. Ясное дело, что он собирался выжать из этих переговоров максимальную выгоду для себя. Его коллега по