Ненормальные (СИ) [Светлана Григорьевна Овчинникова] (fb2) читать постранично, страница - 2

отдам…

— Сделала домашку? Дай списать?!

— Что задавали?

— Ты знаешь почему он не пришел?

И всё в таком роде. Мне, в общем-то, не сложно дать или занять, но я знаю, что не все и не всегда готовы отдавать, а я не хочу тратиться впустую. Не люблю делать ничего лишнего. Не люблю подстраиваться под ожидания других. Мне не нравится, когда меня лишают даже этой обманчивой свободы. Пусть она лишь мираж, но всё же должна быть у всех, так? Мне она необычайно дорога. Почему? Кто знает.

— У тебя не будет ручки?

Мой сосед по парте довольно жизнерадостный и активный. Он часто меняет свои места и пару раз уже подсаживался ко мне. Правда, наверное, лишь от того, что других свободных мест в небольших аудиториях не находилось. Так обычно бывает. Все мои соседи имеют одинаковую причину.

— Ну так? — его ожидающее лицо довольно близко, и мне не хочется отказывать, глядя ему в глаза.

— Попроси у других.

— Но у тебя же такой толстый пенал, там наверняка что-то есть, — тычет он и впрямь в пухлую тряпку пенала, не делая, однако, попытки сунуть внутрь пальцы.

— Что-то есть, — не стала я спорить, прекрасно зная, что там лежит как минимум две запасные ручки.

— Так посмотри, наверняка найдешь…

Преподаватель не устаёт диктовать тему, и я пишу, нетерпеливо ожидая, когда сдастся мой сосед и обратится к кому-нибудь другому. Но он не оборачивается к другим. Мне приходится ответить.

— Не хочу.

Он ненадолго замолкает, так и не отводя взгляда.

— Почему?

Я тоже замолкаю, раздумывая над степенью деликатности отказа.

— Не хочу покупать новую.

— Я верну.

— Я не знаю.

Он тихо хмыкает и, как бы сдавшись, опирается на стол и кладёт на кулак голову.

— Тогда куплю новую.

Недовольно взглянула в его сторону.

— Вот и купил бы себе.

Он улыбается. Я снова перевожу взгляд в тетрадь и записываю оборванный текст лекции.

— Ты можешь остановить меня и взять. Это же последняя пара.

«Ещё чего! Буду я за тобой бегать, как последняя идиотка! — возмущаюсь мысленно. — Ведь возьмёшь, да и специально стартанешь с места».

— Нет, спасибо.

— Тебе так важны ручки?

— Не особо.

— Тогда почему?

— Много причин, — не стала я вдаваться в подробности.

— Неужели?

— Так и есть.

Он замолкает, смотрит по сторонам, на учителя и, вздыхая, снова на меня.

— Ладно, тогда ответственность за мою неполную лекцию ты возьмёшь на себя, — вдруг заявляет он, и я отрываюсь от письма.

Что?!

— С чего бы это?

— Так это же ты отказала в помощи, что мне остаётся? Не писать же кровью из пальца?

Что за чудак?!

— Возьми у других. Кто-нибудь да даст.

— Но я попросил у тебя.

— Не вижу связи, — утыкаюсь я обратно в поток преподавательских слов.

— Объясни свои причины, и я попрошу у других.

Боже, он всегда таким был?

— Мне, в общем-то, всё равно сколько ты напишешь и напишешь ли вообще.

— Тебя совсем не волнует судьба одногруппника?

На нас начинают коситься, и знакомый шепот становится всё различимее.

— Сам её усложняешь.

Взгляд преподавателя нашел мой, и я сердито уткнулась вниз.

Вот ведь! И чего пристал?!

— А ты вредина, — вновь неожиданно заявляет он, и я с недоумением кошусь на его лицо. Он улыбается и, кажется, нисколько не злится.

Какой странный…

Я оставляю его замечание без ответа.

Что там только что нужно было записать? Чёрт, и не спросить…

— У меня есть деньги, — шепчет он. — Давай я куплю её у тебя?

Я стиснула крепче зубы.

Что он несёт? Так сложно взять несчастную ручку у другого? Тут полно народу, что дадут её без проблем. Зачем обострять весь этот ненужный шум вокруг меня?

— Отдам даром, если заткнёшься, — шепчу в ответ, протягивая ему свою, заполненную лишь на половину.

Он странно глядит на меня и ухмыляется, не торопясь принимать жест щедрости.

— Ну?

— Ты странная, — ставит он вердикт, продолжая гляделки. — Выбираю второй вариант.

Недоуменно хмурюсь и по его хитрой улыбке понимаю, что с этим типом вообще не стоило заводить разговоров.

Да что за…?! Кого он из себя строит?!

— Как хочешь, — грубо отзываюсь, отдавая всё внимание диктуемой теме.

— Нужно было просто дать мне, — поясняет на ушко сосед, и краем глаза я всё ещё вижу на его губах