Машины несказки [Алина Менькова] (fb2) читать постранично, страница - 12

крови. Они все были пьяные и очень плохо соображали. Наверно, никто не заметил, что случилось с их приятелем.

Может, для любви слова и не нужны. Может, достаточно поступков?..

20 июля

Представляешь, я тебя потеряла, мой дневник. Папа тебя спрятал. Он говорит – случайно. Но я тебя нашла почему-то под холодильником среди папки со счетами за квартиру. Папа собирает туда все квитки. Это у него от бабушки привычка осталась.

Папа сдал бабушкину квартиру парню с девушкой. Он туда ходит два-три раза в неделю. Иногда возвращается за полночь. Почему-то, когда он там бывает, я слышу всегда стоны этой девушки. Но зато папа приходит навеселе.

Он вообще, этот месяц был какой-то нервный. Опять ругался по телефону, кому-то говорил, что его «подвели поставщики». Папа снова варил ханку. Так называется темная жидкость в его кастрюле. У нас снова воняло. Папа опять напился коньяка и лег спать. Когда он спал, ему на телефон пришла смс: «Скоро сдохнешь, барыга вонючий». Я почему-то ее стерла. Не хотела, чтобы она пугала папу. Я тоже стала нервничать. Внутри как будто образовалась дыра и ныла. Я вроде хотела есть. Но была сыта. И дыра разрасталась. Я подумала, что, если бы рядом была мама, папа бы вообще никогда не плакал. И не было бы этой жизни всей. Она была бы, как у всех. Мы бы сейчас на море отдыхали, наверно. А, может у меня был бы братик уже или сестричка.

21 июля

Утром папа ушел в магазин, когда я еще спала. Я решила немного убраться. Вымыла посуду, протерла пыль, пропылесосила. Надела перчатки, чтобы залить чистящим средством наш коричневый унитаз. Все эти средства я забрала из бабушкиной квартиры. Папа такого вообще не покупал. У нас дома была только сода… для тарелок и для полов.

В подъезде что-то рухнуло… я помчалась к двери и распахнула ее. Справа стоял красивый розовый новый велосипед. Моя мечта… а у порога лежал папа с ножом в груди. Рукоятка была огромной – я такие видела только в кино. Такими ножами разделывают животных, наверно. Папа пытался что-то сказать, но из его рта пузырилась кровь. Такая темная и густая.

«Прости меня, я тебя люблю»… сказал он хриплым голосом и глаза его застекленели. Дыхание остановилось. Я прижала ухо к его груди и не услышала стук сердца. Тишина. Адская, удушающая тишина.

«Ну, конечно, я тебя прощаю, конечно, прощаю, папочка», – шептала я и плакала.

Может, показалось…я же не врач… «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с тобою, благословена ты в женах и благословен плод чрева твоего, яко Спаса родила еси душ наших», – шептала я снова и снова, потом зашла домой, нашла телефон …все как в бреду и вызвала скорую. Врач констатировал смерть.

«Что ж за этаж такой проклятый…вторая смерть за месяц» – сказала соседка в синем ситцевом халате, громко разжёвывая морковь.