От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
большой книжный шкаф. Она уже составила завещание, в котором просит передать книги в университетскую библиотеку. Я люблю ее рассказы о том, как она бегала по всей Москве в поисках Свифта или Стейнбека – это была такая редкость. А сейчас все доступно, и, кажется, не особо кому-то нужно.
Чтобы понять значимость, необходимо преодоление, череда препятствия. Ценил бы я то, что учусь в старейшем университете Москвы, если бы спокойно поступил себе на коммерцию, жил на попечении родителей в уютной квартире, поедая мамины блины на завтрак?
Честное слово, я был готов работать кассиром , чтобы обеспечить себя средствами к существованию. Более того, я подался в несколько гипермаркетов по пути от общежития до университета. Тогда я первый раз столкнулся с жесткой московской конкуренцией. Пару недель отирал пороги магазинов, пока не сообразил, что можно зарабатывать иначе. Например, репетиторствовать. Я набросал объявление, распечатал какое-то безумное количество экземпляров в университетской библиотеке и расклеивал по всем столбам, что попадались мне по пути. Через неделю у меня было уже два ученика. Через месяц – шесть. Этого было вполне достаточно, чтобы обеспечить минимум необходимого. Вдобавок, я устроился «бадди» (модное современное слово, а тогда нас звали попросту волонтерами) и помогал иностранным студентам освоиться в чужой стране. Откуда у меня семнадцатилетнего взялось столько энергии? Смог ли бы я сейчас также? Кажется, с годами я становлюсь занудой. Может, аспирантура наложила свой отпечаток. Или это неизменный признак взрослости.
Надо было доставить находку в бюро поиска.
Но как же я узнаю эту девушку без шарфа?
Серое пальто (в таком ходит пол-Москвы). Каштановые волосы, слегка вьются на концах.
Да и зачем мне ее узнавать?
Я чувствовал легкую грусть – без нее будни станут еще более невзрачными. Она залетала в вагон, успевая подтянут за собой длиннющий красный шарф, пританцовывала в такт неслышной мне мелодии из наушников, доставала потрепанную книгу из эко-сумки.
Возможно, она студентка. Приехала в Москву из провинции. Этот шарф ей связала бабушка и, провожая в столицу, несколько раз перекрестила и прижала к своей морщинистой щеке. Может, она даже одна из моих студенток? Сидит на моих лекциях на последнем ряду в наушниках, и лекция ей совсем неинтересна.
Или она коренная Москвичка. Живет в центре, ходит в модную кофейню, пьет смузи и лавандовый раф.
Может, она заметила, что я наблюдаю за ней, и затеяла какую-то игру? В самом деле, почему бы не подшутить над высоким долговязым парнем в квадратных очках, в пальто как с чужого плеча и поношенных кедах?
На следующией день после шести пар я мчал в Котельники на склад забытых вещей.
После усталого скрипящего поезда Сокольнической линии новенький вагон Таганско-Краснопресненской напомнил космический корабль. До Котельников добрался без четверти восемь, за пятнадцать минут до закрытия.
– Из-за шарфа ехали? Могли смотрителю станции передать.
– Правда? А я и не знал. Да я тут недалеко…
Сотрудница бюро качает головой.
– Едва ли хватятся. У меня тут целый гардероб. Полгода повисит – и до свидания.
Осматриваю ее владения.
– Извините, а вы не могли бы сообщить мне, когда он найдется?
– Таким мы не занимаемся.
– А если я сам буду звонить, уточнять… Понимаете, это девушка… Может, она мерзнет без шарфа?
Женщина смотрит на меня внимательно.
– Как вам угодно. Только учтите. Вы тут не один такой.
Киваю. Я тут такой не один. Москва постоянно напоминает об этом.
Вдруг понимаю, что забыл в университете план занятий. Сажусь в последний вагон, чтобы, выйдя из поезда, сразу свернуть налево. Спускаюсь по подземному переходу – и вот оно, главное здание. Завтра веду семинар у первокурсников. Девять лет назад я был на их месте: с благоговением входил в аудиторию МГУ, боялся, что меня раскусят, вычислят, что все мои медали и грамоты – чепуха. Что таким, как я, здесь не место. До сих пор иногда ловлю себя на этой мысли.
Поначалу я звонил в бюро каждые два-три дня, потом раз в неделю. Разместил объявление на странице «Бюро находок» Вконтакте, но никто не откликнулся.
Я уверен, что несколько раз видел на улице эту девушку. Правда, издали. Она прыгала по лужам возле детской площадки. Читала вслух Бродского у входа в старинный особняк с массивными деревянными дверями. Передразнивала собаку, кормила кота сосиской, собирала опавшие листья.
Или все это я сам себе придумал.
Мне свойственно придумывать то, чего нет. Это делает жизнь интереснее.
Я сидел над докторской и смотрел в окно. Желтые листья раскачивались на фоне голубого неба. Зачем мне все это? Я мог бы также прыгать по лужам, собирать листву, читать стихи Бродского и Ахматовой – вслух, во всеуслышание, или тихо-тихо, себе под нос. Зачем мне докторская, пары, семинары? Мне хотелось подставить лицо солнечным лучам, вдохнуть московскую осень, а я закопался в книгах. Но я же сам это выбрал. Сам. Надо почаще себе об этом
Последние комментарии
4 часов 11 минут назад
5 часов 6 минут назад
5 часов 9 минут назад
16 часов 36 секунд назад
16 часов 2 минут назад
1 день 4 часов назад