Вилла Мавританка. Пьеса [Андрей Владимирович Поцелуев] (fb2) читать постранично, страница - 22

прикрывал его здоровый левый глаз от солнечных лучей. Вы не найдете ни одного портрета тех лет, где Нельсон был бы с повязкой. И колонна на Трафальгарской площади изображает великого адмирала без всякой повязки. Черную повязку стали пририсовывать лишь значительно позже его смерти, так сказать, для придания большего пафоса его портретам. Безусловно, Нельсон был харизматичным и смелым человеком, но одновременно он был очень тщеславен и плутоват.

ГЕРБЕРТ. Насколько я знаю, вопреки всеобщей скорби на его похоронах не были восемнадцать адмиралов британского флота. Его не любили. Вот видите, Сесил, вам отличный сюжет для романа.

За столом возникла небольшая пауза.

УИЛЬЯМ (Оливии). Оливия, вы же певица. Спойте нам что-нибудь.

ОЛИВИЯ. Но здесь нет рояля.

УИЛЬЯМ. Ничего страшного, вы пойте а капелла. Без музыки. А Джеральд вам посвистит. Да, дорогой?

ДЖЕРАЛЬД. Конечно. Я готов.

ОЛИВИЯ (смущенно, кокетливо). Ну хорошо. Я спою вам песню «Ай лукт ин йо айз». Эта песня вошла в десятку лучших в Америке в прошлом году.

Оливия поет «I looked in your eyes», которую пел в Америке Christopher Wham. Джеральд ей подсвистывает. Получается очень здорово. После первого куплета они оба немного пританцовывают чечетку в такт песне. После исполнения песни все гости хлопают.

УИЛЬЯМ. Замечательно, прелестно. Да, музыка — самое романтическое из всех искусств, потому что имеет своим предметом только бесконечное.

МАРИ. А можно я прочту свое стихотворение?

ВСЕ ГОСТИ. Конечно, просим!

МАРИ. Стихотворение называется «Успокоительное».

Не просто печальная, а скорбящая,

Не просто скорбящая, а несчастная,

Не просто несчастная, а страдающая,

Не просто страдающая, а покинутая,

Не просто покинутая, а сирая,

Не просто сирая, а изгнанная,

Не просто изгнанная, а мертвая,

Не просто мертвая, а забытая.

УИЛЬЯМ (хлопая.) Очень грустно. Я бы закончил: «Не просто забытая, а живая». (Обводит стол взглядом, смотрит на всех гостей влюбленными глазами.) Друзья мои. Вы такие все красивые, такие талантливые, и с вами так хорошо. Я хочу запомнить этот вечер. Главное, к чему я стремился в жизни, — это обрести свободу, духовную и физическую, свободу жить и писать так, как хочу. В моей жизни писательство, не исключая других форм деятельности, играло самую существенную роль. Я пишу о трагикомедии жизни, и часто вещи нелестные, малоприятные и даже оскорбительные. Я постоянно нарушаю требования эстетики, что прилично, а что нет, что добро, а что зло. За первые десять лет литературных трудов мне никогда не платили более пятисот фунтов в год. Это была постоянная борьба с бедностью. Мои книги исправно выходили из печати, но я с трудом сводил концы с концами. Но если вы хотите чего-нибудь добиться, у вас должно хватить мужества и на неудачи. Творческие люди ранимы, они плохо держат удар. Но воле нужны препятствия, чтобы сохранить силу. Когда никто не идет наперекор, когда нет никакого напряжения, воля становится дряблой. Когда мне было тридцать, критики отмечали, что я груб. Когда сорок — дерзок, после сорока — циник, после пятидесяти — что я в целом сведущ в своем деле, а когда мне перевалило за шестьдесят — критики стали называть меня поверхностным писателем. Но я всегда шел своим путем. Писатель не должен ждать вдохновения или настроения. Иначе придется ждать очень долго. Писатель сам создает нужное настроение. У меня больше силы характера, чем ума. Я не родился писателем. Я им стал. Нельзя достигнуть мастерства без упорной работы. Я всё время развивал свою личность. В искусстве нельзя добиться совершенства без терпения, усердия, трудолюбия и дисциплины. Ставьте цели, но не привязывайтесь к ним. Из активных и умных побеждают активные, а среди активных — самые умные. Будьте независимы и давайте полную свободу своему творчеству. И не гонитесь за успехами. Единственное прибежище писателя — это находить удовлетворение в собственном труде. И если он почувствовал, что ему удалось удовлетворить свое собственное эстетическое чувство, тогда всё остальное ему безразлично. А теперь — танцы! Мануэль, начинайте.

Играет прекрасная мелодия танго. Мануэль приглашает на танец Мари, а Сесил танцует с Оливией, Герберт машет руками, отказываясь танцевать, Джеральд смотрит внимательно на Уильяма, потом встает и приглашает его на танец. Уильям идет с ним танцевать. Все счастливы.

Входит Эрнест.

ЭРНЕСТ (Обращается к УИЛЬЯМУ). Приехала Ваша бывшая супруга, сэр. Она просила передать, что любит Вас и хочет опять быть вместе с Вами.

Все танцующие на несколько секунд остановились, но потом опять продолжили танцевать танго.

Занавес. Конец пьесы.