Том 10. Пьесы, написанные совместно [Александр Николаевич Островский] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

красавицу-сиротку,
И говорили: «В девке будет прок!»
По-нашему сбылось, за словом дело.
Кн. Воротынский

Я вырастил ее, как дочь. С Володей,
С сынком моим, они погодки были
И в отчине росли в моих глазах.
Бог не судил мне сыном красоваться,
В честном бою он голову сложил.
Я не ропщу, на то господня воля,
Бог дал и взял. Зато в почете дочка
Названная – она женою стала
Великому царю.
Кн. Ряполовский

Пошли здоровья
Ей, господи, и милости царевой,
И радости на многие года!
Кн. Воротынский

Не ты один, и мы того же просим
У господа! Ее душе смиренной
Послал господь такую благодать
И счастие, что только водворилась
Она в хоромах царских, – унялся
Гневливый дух владыки; в царский терем
Царица мир забытый принесла,
Опричнина поганая исчезла,
С своей земли опалу царь сложил,
И стала Русь не земщиной, а царством.
Но… грозный царь с летами стал изменчив;
Своих цариц ласкает он недолго;
И… все пошло попрежнему.
Кн. Ряполовский

Охота
И вспоминать тебе! Как раз накличешь
Себе и нам беду.
Морозов

(вполголоса)

Поберегись!
Перенесут, Михайло свет-Иваныч!
Кн. Воротынский

Пускай себе, кто хочет, переносит.
Кн. Шуйский

Нас по́звали к совету, а чего для –
Неведомо! Сегодня, слышал я,
Царь что-то гневен.
Кн. Ряполовский

Господи помилуй!
Кн. Шуйский

За утреней земных поклонов двести,
Не то и больше положил.
Кн. Сицкий

Не ладно!
Не добрый знак!
Годунов

Неволей будешь гневен,
Коль всюду ложь, измена, самовольство!
Что день – то горе. И мужик – хозяин
В своей избе; а православный царь –
Что мученик на дедовском престоле.
Кн. Воротынский

Да кто ж изменник? Укажи!
Годунов

Их много.
Да хоть бы Курбский, князь Андрей! Вечорась,
Поганый пес, служитель сатаны,
Прислал опять безбожное писанье:
Корит царя в убийствах и разврате,
Адашева, Сильвестра поминает;
Свои дела и подвиги возносит,
А на царя законного дерзает
Лесфимию и эллинскую брань!
Кн. Шуйский

Ох, Курбский князь! Покойно не сидится
Ему в Литве на Ковлю! Лучше б сам
Пожаловал, и мы б целее были.
Оттоле шиш показывать не диво;
Он лается, а мы в ответе!
Кн. Воротынский

Курбский –
Великий вор! Он ради живота
Испродал нас и сотворил измену.
Не мог стерпеть он гнева от царя!
Иль он забыл, что божий гнев страшнее?
Он взял Казань, громил в Лифлянтах немцев,
За ним заслуг довольно. Если будут
Такие слуги бегать к иноземцам,
Так на кого ж надеяться царю?
Изменник он, его мы проклинаем
Из рода в род.
Кн. Ряполовский

Да легче ль от того!
Кн. Воротынский

Наш государь, царь правды, не захочет
Из-за него казнить невинных. Братья,
Не Курбский враг боярам, есть другой
Свирепый враг, что демонским глаголом
Царя на гнев и казни разжигает…
Малюта – враг боярский.
Общее смятение. При последних словах князя входит Шут

Явление третье
Те же и Шут.

Шут

(обнимая Воротынского)

Здравствуй, дядя!
Кн. Воротынский

(отталкивая его)

Пошел, дурак!
Шут

За что же ты дерешься?
Привык татар лупить! Ишь, разгулялся
И на своих, – я русский, не татарин.
Коль хочешь ты былую удаль-силу
Попробовать, татарина побить,
Так вот тебе мурза!
(Толкает Годунова.)

Общий смех.

Годунов

Ты, шут, потише!
Татарин тот, кто плохо служит. Я же
Крещен давно, служу царю исправно
И бью врагов его, не разбирая –
Татарин ли, иль русский он изменник
И больно бью!
(Замахиваясь на шута.)

Шут

Ни, ни! Башка царева!
Не тронь, мурза, я пригожусь вперед!
Снова смеются.
Морозов

(вполголоса шуту)

Ты не дразни, и то он зол на князя.
Шут

(Морозову)

Боишься ты! У! У! Смотри, Малюта
Живого съест.
Кн. Сицкий

(смеясь)