Изверг Род [Гилберт Соррентино] (fb2) читать постранично, страница - 3

и с размаха бросает об пол. Мышь пищит, извивается, но не умирает. Он опять швыряет мышеловку, сильнее, и мышка бьется в конвульсиях. Но она еще жива. Бабуля делает замечание о почти невероятной жестокости Рода, дедушка качает головой и выходит из кухни. Мать страдальчески смотрит на раскрасневшееся Родово лицо. Род в отчаянии подбрасывает мышеловку к потолку, и на этот раз, упав на пол, мышь не движется. Род тычет ее ногой, бабуля смотрит на мать и закатывает глаза от такого садизма. От зверушки нужно избавиться, говорит бабуля, но не в унитазе, потому что ей в ее безукоризненной ванной, которую мать отдраила лишь сегодня утром, не нужны бактерии и грязь от дохлой мыши, или Род считает, его мать — прислуга из ниггеров? Само собой, мышеловку следует отскрести хозяйственным мылом, снова зарядить и поставить под раковину. И — тут бабуля проницательно улыбается, — Род не смеет тронуть сыр, когда будет класть приманку.

Урод, как всегда, Род грубо вытряхивает мертвую мышь на газету и размышляет о том, как она теперь далеко, и какой умиротворенный у нее вид. Он заворачивает счастливую негодяйку в газету.

Три

Род глядит на ледяные огоньки звезд из окна гостиной со своей кушетки, которую мать застилает каждый вечер, — он там научился засыпать, несмотря на радио и разговоры, что бубнят сквозь занавеску. Никто, кроме Рода, в гостиную не допускается, а ему здесь разрешается только спать.

Роду интересно, почему Бог, что сотворил эти звезды, сотворил и бабулю. Может, бабулю не он сотворил.

Может, он и звезд не создавал. Может, он вообще ничего не делал.

Рода охватывают дьявольские сомнения, черные грешные мысли вторгаются в душу. Род понимает: он не хочет думать о таких вещах, но все равно думает, и если не удастся эти мысли прогнать, его ждет ад. Ад ждет всех мальчишек, которые насмехаются над Богом и не уважают родителей. И бабушек с дедушками. Забивая эти размышления, Род беззвучно шепчет одну из магических молитв, ту, что сотрет непрошеные мысли. Она строится на числе 5.

Ничего. Ничего.

Ничего.

Ничего. Ничего.

Да пребудет Бог вечно в душе моей.

Ничего. Ничего.

Ничего.

Ничего. Ничего.

Да убережет меня страх Господень от всех дьявольских козней.

Ничего. Иисус. Мария. Иосиф. Ничего.

Род выдувает последнее «о» в последнем «ничего», закрывает глаза, открывает и вновь смотрит на звезды. Глядя на них, он говорит все так же беззвучно, что звезды, сотворенные Богом в мудрости Его, прекрасны, но не так прекрасны, как небеса. Затем, укрывшись одеялом с головой, он пять раз совсем тихо шепчет искреннюю молитву, чтобы Господь благословил и уберег бабулю — дорогую, добрую бабулю, которая несет свой тяжкий крест.

Он высовывается в прохладную темноту как раз вовремя: слышно, как бабуля тонко, прерывисто пердит, а в паузе презрительно смеется. Сердце Рода полно горечи. Он знает, что попадет в ад.

Четыре

Во сне женский силуэт стоит в конце длинного коридора. Контуры очерчивает свет из открытой двери на лестничную площадку. Роду не позволено видеть лицо женщины, но он знает, точно знает: это бабуля. Вдруг она рядом с ним, дверь закрывается, но коридор залит солнечным светом. Бабуля что-то говорит, и Род силится понять, хотя знает, что на самом деле не старается понять, он выдумывает за нее слова, подбирает их, пытается соединить в тираду, что объяснит, почему бабуля долго — Род знает, что долго, — стоит одна в коридоре, сначала призраком, потом безликой женщиной. Бабуля говорит, она совершенно уверена: сегодня бейсбол, днем будут играть в бейсбол, она совершенно уверена, бейсбол в «Эббетс-Филде», это наверняка. Сегодня днем будут играть в бейсбол, скорее всего, в «Эббетс-Филде», она уверена. Бабуля обнимает

Рода за плечи, и он чувствует леденящий холод ее тела. Она говорит, что сегодня днем будут играть в бейсбол. Род говорит — где, в «Эббетс-Филде»? Бабуля сжимает его плечо, ее рука — точно ледяные клещи. Она говорит, что дедушка хочет получить от Рода «Лаки-Страйки». Они дедушке понадобятся, когда он поедет в «Эббетс-Филд». Теперь у нее голос матери. Голосом матери бабуля говорит, что дедушка хочет получить сигареты до начала игры, она знает, Род хороший мальчик, когда не огрызается, как черномазая обезьяна. Бабуля входит в кухню и пристально смотрит на Родова отца — тот сидит за столом, читает газету и пьет из щербатой рюмки. С минуту она смотрит, затем поворачивается к Роду и манит его к себе. Бабуля говорит, что отец Рода — никчемный бездельник, пьет как сапожник. Род идет к бабуле, та стоит в слепящих лучах, что проникают в длинный коридор из двери на площадку. Теперь отец Рода у бабули за спиной, курит и улыбается. Отец поднимает сигарету, говорит бабуле, что это «Лаки-Страйк». Он водит сигаретой вверх-вниз у нее перед лицом. Род знает, отец собирается взять его в «Эббетс-Филд», но ведь Род не может туда поехать, ему нужно достать дедушке «Лаки-Страйки», эти «Лаки-Страйки», которые