Делирий (СИ) [Rasoir] (fb2) читать постранично, страница - 2

— Думаю, ты меня понимаешь.

Векна глупо улыбается, глядя Элевен в глаза так пристально, будто в них спрятаны ответы на все тайны вселенной.

Джейн тушуется, смущается, и ей не хватает сил на продолжение зрительного контакта, потому что говорит Векна это таким ненормальным голосом, и смотрит на нее такими глазами, что выдерживать становится проблематично. Она не понимает его. И никогда не сможет понять. Во всяком случае, так считает она.

Генри ластится к Эл, как домашний кот, липнет как пух на электризованные волосы. Джейн знает почему, знает точно: ему не хватало человеческого тепла очень долго, а еще она у него на особом счету. Это очевидные вещи, и если бы у Элевен были силы, она бы обсмеяла его за эти явно людские слабости: он так усердно пытался уйти от человеческого, дегуманизировать себя и весь мир вокруг, а в итоге оставил в себе так много людского: начиная с тела, заканчивая потребностью в физическом контакте.

В тот редкий момент, когда его нет рядом; обычно Первый не отходит ни на шаг, как истощенная собака, почуявшая запах колбасы, и когда мозг и тело Джейн работают хотя бы на двадцать процентов, она предпринимает попытку изучить этот новый мир. На самом деле ищет способ покончить со всем этим: самоубийство вариант крайний, но, к сожалению, самый простой и действенный.

Ее тошнит и кружится голова в три раза сильнее, когда она встает на четвереньки по-звериному и осматривает местность: от красного неба рябит в глазах, от запаха помойки и пепла в них набегают слезы. Это не важно, потому что теперь весь мир выжженная земля, мертвые животные, растения и люди; повсюду сухая грязь и сплошная тишина. Это странно — в аду тихо не бывает. Зато здесь аутентично жарко: Джейн потеет; мокрая насквозь от подмышек до спины.

Когда-то она была самым сильным, храбрым и волевым существом на планете. А сейчас, когда предпринимает попытку просто подняться на ноги — не держит равновесия и падает, проехавшись носом по пыльной земле, оставляя борозду. Чуть не теряет сознание — но она все еще Элевен, а значит так просто сдаваться не планирует.

Снова на четырех конечностях. Кто знает, может родись она собакой, ей было бы гораздо проще. Шаг, еще шаг — вот так, куда? Да куда угодно, подальше бы от…

— Что ты делаешь, Элевен?

Напугал. Как он умудрился так бесшумно подобраться? Хотя учитывая ее нынешний уровень восприятия окружения, не мудрено, что она не услышала.

Генри кладет руку Эл на спину, и она не выдерживает — все четыре ее конечности подгибаются, и она падает на раненный живот. Жалко, и резкая боль пронзает все её тело, словно экспансивная пуля.

Девушка уверена, что слышит за спиной смешок; а может и нет, в последнее время в ее ушах много лишнего и несуществующего.

Первый встает рядом на корточки, и встречается с Джейн взглядом, когда она упирается ухом в землю, поворачивая голову в его сторону, как по рефлексу. Лучше б песок набился ей в мозг, закупорил все ушные каналы, чтобы больше не слышать этого нежного голоса — единственного человеческого голоса в этом новом мире. У нее в глазах мир крутится и вертится, раненный живот болит режущими пульсациями, и ее так тошнит, так тошнит от того, что Генри снова рядом.

— Это пройдет, — Векна кладет руку на ее спутанную макушку. — Все пройдет, Элевен, я клянусь тебе.

Его клятвы никогда ничего не стоили.

Эл решает снова стать сильной. Вряд ли она сможет вернуть свои способности, но она планирует хотя бы набрать потенциала на два действия: 1. крепкий удар по голове Генри или хотя бы укус за его теплые пальцы. 2. суицид.

Второй вариант крайне спорный, но самый простой, так что Эл точно держит его в своей горячей и мертвой голове. У нее больше нет ни единой причины жить, не считая мести — но тогда она эгоистка, потому что в первую очередь хочет избавить себя от страданий разных видов, и только потом уже обелить честь ее мертвых товарищей. Ей невыносимо совестно пред старой собой: гордой, волевой и храброй, но Векна забрал не только ее силы, не только ее друзей и семью, не только ее смысл жить, но еще и все ее положительные качества. Запрятал их куда поглубже, на самые нижние этажи человеческого сознания, далеко-далеко, там, где ни он, ни она больше не смогут их отыскать.

Сначала Элевен предпринимает попытки восстановить свой рассудок, посадить мозг на силовые тренировки: математика не получается, числа не складываются, арифметика не идет. Тогда придется начинать с самого простого, возвращаться к началу: считать. Просто считать. Например, дни, проведенные с Векной. Это не выходит: что день, что ночь, тут не отличаются. Время не идет. Тут вообще все на удивление однородно и одинаково — плоско и просто. У Генри чертовски странные представления о прекрасном.