2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
банда Краснова, а у его отца скрывался раненый коммунист. После чьего-то доноса отца повесили, коммуниста замучили, а он сам, выпрыгнувши из окошка, разбил себе здорово голову, но все же убежал.
— Сволочи какие! — заметил Сергей.
— Ничего не сволочи, — возразил Владимир. — Были бы наши на их месте — то же самое сделали бы.
— То есть как это?
— А так. Поживешь вот, увидишь. Потому что враги-то мы уж очень непримиримые, — пояснил он. — Конечно, издеваться — вон как петлюровцы: шомполами, нагайками да четвертования шашками, — это мы не будем, но ведь я и сам не задумался бы уничтожить при удобном случае всякого врага.
— Но раненый?
— Раненый? — усмехнулся Владимир. — Посмотрел бы ты, как этот раненый всаживал пулю за пулей из нагана в дверь, когда к нему ломились. Офицер так и тюхнулся.
Жаль только, что своя последняя осечку дала. Вот и попался. Нет, брат, — прибавил он, немного подумавши. — Коммунист может быть или у своих — живым, или у врагов — мертвым. А… раненый? Слишком уж это дорого будет ему стоить…
Пока приятели разговаривали, Николай разыскивал тетку.
Соломинка оказалась совсем рядом, и он без труда узнал от первой же повстречавшейся хохлушки, где живет Марья Сергеевна Агорская.
Подошел к беленькому домику с небольшим садом, засаженным кустами сирени, и остановившись заглянул сначала в щелку забора.
За небольшим столиком в саду сидели две женщины и пили чай. Внимательно приглядевшись, он узнал в одной из них свою тетку.
Николай отворил калитку.
Обе старухи испуганно смотрели на него, но он уверенно подходил к столу.
— Здравствуйте, тетя.
— Что?.. Что такое? — с беспокойством спросила одна из сидящих.
— Не узнали, должно быть? Николай, ваш племянник.
— Ах, батюшки мои! — взмахнула тетка руками. — Да откуда же ты? Ну, иди, поцелуемся.
— Эммочка, Эмма, — закричала она после первых приветствий, — иди сюда, беги скорее, смотри, кто к нам пришел.
На ее зов из двери выбежала девушка лет девятнадцати в ситцевом беленьком платьице, с книжкой в руках, и удивленная остановилась.
— Твой двоюродный брат. Да поздоровайся же, чего же столбом стоять?
— Здравствуйте, — подошел к ней Николай, протягивая руку.
— Здравствуйте, — ответила Эмма.
— Да вы что? — вскричала тетка. — Или на балу познакомились? Вместе на стульях верхом катались, а теперь здравствуйте!
— Это еще от непривычки, — звонко засмеявшись, сказала Эмма. — Садись пить чай.
Николай сел. Старуха засыпала его разными вопросами.
— Ну, как мать, сестры?
— Ничего, живут.
— А отец? Ох! — вздохнула она, — непутевый он у тебя был. Наверно в большевики пошел.
Николаю ничего не оставалось делать как подтвердить, что отец точно «в большевики пошел».
— А ты что в эдаком облачении? — ткнула она пальцем на его гимнастерку. — Или тоже забрали?
— Забрали, — уклончиво ответил Николай. Он не хотел сразу огорчать ее.
— Вот что… В полку что ли служишь?
— Нет, на курсах учусь.
— Учишься? — протянула она. — Юнкер значит вроде как? Ну, доброволец видно, а то и коммунист, пожалуй?
— Мама, — прервала ее Эмма. — Уже давно звонили.
Опоздаете намного.
— Правда, правда, — засуетилась старуха. — Не пропустить бы. Поди уж «от Иоанна» читают.
Вскоре обе старухи ушли, и Николай остался с Эммой вдвоем.
Далеко чуть-чуть звонили колокола.
Николай посмотрел на Эмму и улыбнулся.
— Слушайте, то есть, слушай, — поправился он. — Если бы не я, то ты верно тоже пошла бы в церковь?
— Пошла бы, — ответила она. — Сегодня служба большая. А ты, должно быть, никогда не ходишь?
— Никогда.
— Почему? Значит правда, что ты — коммунист?
— Правда, Эмма.
— Жаль.
— Почему же? Я так только горжусь этим.
— А потому, что пропадешь и ты, когда коммунистов разобьют. А во-вторых — без веры все-таки очень нехорошо.
— Но позволь, — удивился Николай. — Во-первых, почему ты знаешь, что нас разобьют? Мы и сами на этот счет не промахнемся. А во-вторых, мы тоже не совсем без веры.
— Какая же у тебя вера? — засмеялась она. — Уж не толстовская ли?
— Коммунистическая! — горячо ответил Николай. — Вера в свое дело, в человеческий разум и торжество не небесного, а земного, нашего царства — справедливого труда. А главное, — вера в свои руки и только в собственные силы, с помощью которых мы этого достигнем.
Эмма удивленно посмотрела на него.
— О! Да ты — фанатик.
— А ты — разве нет?
— Нет, — на минуту задумавшись, уклончиво ответила она, потом хотела еще что-то сказать, но промолчала.
— А сознайся, что ведь ты веришь-то больше по привычке? — немного насмешливо сказал Николай.
— А хотя бы и так, — вспыхнув, ответила она, раздосадованная тем, что он так верно ее понял.
Немного помолчали.
— Расскажи мне что-нибудь о Москве, — примирительным тоном сказала Эмма. — Здесь так много
Последние комментарии
21 часов 45 минут назад
22 часов 3 минут назад
22 часов 12 минут назад
22 часов 13 минут назад
22 часов 16 минут назад
22 часов 34 минут назад