Послание в будущее [Паата Шалвович Амонашвили] (fb2) читать постранично, страница - 90

приготовила шприц.

— Помогите, его надо вывезти на свежий воздух! — сказала она мне.

Засуетились и мы. Я увидел, что господин Вихонековский совсем побледнел, и мне показалось, что он уже и не дышал.

Скорая приехала очень быстро. Увидев состояние больного, врачи сразу поместили его в карету и увезли.

Секретарьша поспешила за скорой.

Они скрылись за поворотом. Остались мы, озеро и тишина.

Тамара сказала:

— Я поставила запись.

Я ответил:

— Спасибо! Он рассказал нам целую захватывающую книгу, но не успел досказать последнюю фразу…

В тот вечер нам позвонила секретарша и сказала, что профессор скончался в больнице, не приходя в сознание.

Несколько дней спустя крылатое дуло пушки уносило нас обратно в Москву. Третье кресло в нашем ряду было пустым. Я посматривал на это кресло и вспоминал, что на пути в Прагу в этом кресле сидел профессор Вихонековский.

С Тамарой мы обсуждали многочисленные сочинения Коменского.

Потом я заснул и увидел сон, который был очень похож на реальность.

Мне явился Ясем. Он приплыл по реке времени и сел рядом со мной на пустое кресло.

Странно, что я воспринимал его своим близким другом, которого я давно знал и спросил его:

— Я знаю, ты много путешествуешь по реке времени.

— Да, — ответил он, — с одной целью. Я хочу найти время, где послания учителя правильно восприняты и воплощены в жизнь.

— Ты нашел такое время? — спросил я.

Он улыбнулся как-то таинственно и ответил после долгой паузы:

— Нельзя рассказывать про прошлое или будущее.

— Так ли? — спросил я, — ведь профессору Вихонековскому ты рассказал про прошлое время? Я догадался, что ты нашел способ общаться с ним, и ты рассказал ему все про прошлое, про эпоху и жизнь твоего учителя. Ведь это был ты? Он называл тебя очевидцем.

— Да, это был я, — признался Ясем, — но у меня был веский повод рассказать ему все.

— Какой же?

— Я хотел, чтобы он распространил эти знания в своем времени. Он это сделал. Теперь и ты пишешь книгу.

— Так я могу написать книгу и о будущем тоже.

— Нет, рано, — ответил Ясем, и я понял, что он собирается уплыть.

— Постой, — остановил я его, — дай задать последний вопрос.

— Ну, спрашивай!

— Известно ли тебе, как определил жизнь твой учитель, когда прощался с Златоустом на горе над Лешно?

— Конечно, — ответил Ясем.

— Это ты можешь сказать?

— Это могу…

Тут меня разбудила стюардесса:

— Что желаете, чай или кофе?

А я ей в ответ:

— Жизнь человека — это школа, от колыбели и до вознесения на небеса.

Стюардесса вытаращила на меня глаза, а Тамара сказала:

— Да! Какая чудесная концовка книги!