Правила бунта (ЛП) [Калли Харт] (fb2) читать постранично, страница - 2

class="book">— Звучит как название бестселлера, — говорю я.

Ее вымышленное руководство — это такая вещь, которую дети, откуда я родом, берут у кассового аппарата и листают, фантазируя о жизни, которую никогда не смогут себе позволить.

— Ты должна поехать со мной в Лос-Анджелес, — говорит Мара. — Я не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк. Я серьезно. Джемима беременна. Сейчас с ними можно говорить только о ребенке. Малыш это. Малыш то. Они ведут себя так, будто залет моей сестры — самое волнующее событие в мире. И не понимают, что как только появиться этот ребенок, начнется детское дерьмо, детская рвота, детский крик. Клянусь богом, я не поменяю ни одного подгузника.

— Да. Младенцы хуже всего.

— Ты меня понимаешь. Тебе ведь было лет двенадцать, когда родился Маркус? Держу пари, ты все еще травмирована морем дерьма.

Маркус — мой младший брат.

Мой не существующий младший брат.

Он просто еще один вымышленный элемент в ландшафте моей вымышленной жизни, которую я создала для себя. Дьявол кроется в деталях. Любой хороший рассказчик знает, что для того, чтобы зацепить читателя, нужны мелочи — истории, переживания и мелкие детали, которые составляют скелет вашего рассказа. Они кладут мясо на кости истории. Маркус — стержень многих моих историй. Сколько раз я потчевала Мару и другую свою подругу, Пресли, такой классикой, как «День, когда Маркус сломал руку» и «День, когда Маркус проглотил пенни»?

Мы доходим до ступенек, ведущих ко входу в академию. Я морщу нос, делая вид, что вспоминаю хаос и разрушения, сопровождавшие появление моего ненастоящего новорожденного брата.

— Да. Ненавижу это говорить, но дети — это не весело. Первые пару дней они чертовски милые, но потом все идет под откос.

— Думаешь, у тебя когда-нибудь будет такой?

— Черт возьми, нет. А у тебя?

Мара имитирует рвотные позывы.

— Ни за что, черт возьми. Мне нравится моя вагина такой, какая она есть, большое спасибо. Ой-ёй-ёй. Ты только посмотри на это!

Мара толкает меня локтем под ребра. Я поворачиваюсь, щурясь от слабого солнечного света, пробивающегося сквозь верхушки деревьев. Мое зрение медленно приспосабливается. Там, в самом конце подъездной дорожки, из тумана появляются три маленькие фигурки без рубашек, покрытые потом. Они бегут во весь опор по подъездной дорожке, толкая друг друга и крича, как идиоты, наперегонки поднимаясь на холм.

Подруга одобрительно мурлычет.

— Черт возьми, я бы все отдала лишь за один шанс.

Я прикрываю глаза от солнца свободной рукой, наблюдая за фигурами, которые приближаются к огромному фонтану у подножия подъездной дорожки. Зимой смотритель академии перекрывает воду, чтобы трубы не замерзли. Теперь же, когда дни становятся длиннее и ночью нет заморозков, фонтан снова включили. Его струи дугой поднимаются на три метра в воздух, наполняя бодрящее прохладное утро дымкой тумана, разбрасывая радуги во все стороны.

— С кем именно? — спрашиваю я.

Мара фыркает и делает глоток кофе.

— С Рэном, конечно. Я бы отдала правую руку за полчаса с ним на заднем сиденье машины.

Темный Лорд.

Бог Солнца.

Анархист.

Бог Солнца достигает фонтана первым. Дэшил Ловетт, четвертый лорд поместья Ловетт в графстве Суррей, Англия, кричит во всю глотку, вспугивая стаю скворцов с одного из голых деревьев у озера. Крошечные птички взлетают, кружась в безоблачном небе. Темный Лорд и Анархист толкают и пихают своего друга. У Темного Лорда на лице широкая, дерьмовая ухмылка, а выражение лица Анархиста дикое, когда он пытается схватить Дэшила за голову татуированными руками.

— Ты когда-нибудь видела, как Пакс улыбается? — спрашивает Мара.

Я отрицательно качаю головой.

— А я да. Это было ужасно.

Я даже представить себе этого не могу. Когда пытаюсь, неприятная дрожь пробегает по моей спине, а мурашки бегут по рукам. Третий парень в группе, Темный Лорд, прекращает атаку на Дэшила, внезапно заметив, что мы стоим у подножия ступенек академии и наблюдаем за ними. Все трое парней оборачиваются и смотрят на нас, и мой первый инстинкт — спрятаться в кустах роз, чтобы избежать их взглядов. Я такая трусиха. Требуется огромное усилие, но я остаюсь на месте.

— Рэн Джейкоби, — Мара выдыхает его имя, как будто парень в одиночку вылечил рак. Она подносит ко рту чашку с кофе, хитро ухмыляясь. — Держу пари, он трахается как демон.

В Маунтин-Лейкс полно девушек, которые могли бы подтвердить или опровергнуть это подозрение. Ходят слухи, что Рэн не испытывает никаких угрызений совести, трахая женщин намного старше себя, или замужних, или не подходящих по целому ряду других причин.