28 минут [Григ де Франц] (fb2) читать постранично, страница - 2

логотип Москвы. Казалась ещё чуть-чуть, и он начнёт с ним танцевать, как в старом фильме «Поющие под дождём», и провозглашать свою любовь мне, прохожим, городу своего детства. Но этого не случилось, а жаль, вот, ей богу, станцевала бы с ним!

– Добрый вечер, вам помочь с выбором? – мы уже сидим в уютном кафе, хотя мне совсем не хочется кофе, наши колени почти касаются друг друга под уютным столиком на двоих.

– Вы не поверите, сударыня, – неужели он со всеми такой, приветливый?! – Последний раз, я у вас был четверть века назад! У вас по-прежнему есть в меню ваши знаменитые блинчики?

– Конечно, наш фирменный рецепт с начинкой из шоколада, изюма и фундука не менялся с 1964 года, очень вкусно.

– Чудесно, Мари́, продегустируем?

– Нет, благодарю, месьё, я не ем сладкого после шести, но с удовольствием понаблюдаю за вами.

Скоро нам принесли заказ. Он аккуратно разлил нам кофе из френч-пресса и мы, улыбаясь, глядя друг другу в глаза, чокнулись.

– Красота спасёт мир, месьё!

– Правда? А я думал любовь. Впрочем, соглашусь с вами! Давайте за красоту! За лучший город на земле и за самую привлекательную из его обитательниц!

– Вы мне льстите, но я не смею вас останавливать! А как же Париж и его обитательницы?

– А вы когда-нибудь были в Парижском метро? Поверьте, сударыня, метро – это визитная карточка города, а с таким уродливым метрополитеном, Париж не то что мир, себя спасти не может от энтропии, – он поцокал языкам как бы дегустируя эту энтропию на вкус.

– И чем вам, о мой случайный знакомый, так не угодило ваше Парижское метро?

– Да оно и не моё. Мои родители давно плюнули на этот оплот буржуазии, и благодаря их выбору, я и по сей день живу в центре Нормандии, в городе Руан. Если вы смотрели сериал Викинги, это там, где Ролло, брат Рагнара Лодброка, принял крещение и стал править как герцог Нормандский, – он и сам принял горделивый вид, будто лично помогал этому Ролло завоёвывать Нормандию.

– Как интересно, вы рассказываете, как будто там были лично!

– Я очень люблю историю. Но, всё же, возвращаясь к вашему вопросу. Если бы вы видели убогость Парижского метро, как оно омерзительно и пахнет нечистотами. Если честно, пардон, похоже на один большой санузел. Ужасные потолки в ржавых разводах, стальные пещеры… там растёт непонятно что, здесь капает вода, везде природа пытается отвоевать своё у бездарных архитекторов метростроя. А в Москве? Подземные дворцы, музеи, памятники культурного наследия!

– Ну а помимо метро, в Париже есть же, наверное, что-нибудь стоящее? – Мне даже стало обидно за вечный город любви – мечту моего детства.

– Шум, гам, пробки. Нечем дышать, толпы туристов и авантюристов. Все толкаются и злятся друг на друга, как будто во Франции мало место для любви. Сдался всем этот Париж! Нормандия, Бретань, Шарента, Жиронда, Прованс – вот настоящая Франция. А Париж отдан на растерзанье приезжим. А вот в России столица достойна нашей Родины!

– Вы так красиво рассказываете, так искренне восхищаетесь, но вот рассудите, я вообще не понимаю… как у нас может быть такое шедевральное метро, но такое плохое государство, которое всегда относилось к своему народу, как к заключённым, как к рабам?

– Перегибы на местах, – он пожал плечами. – Но такое метро, такая культура, стоит мессы! Надо немного подождать пока сменится пара-тройка поколений и всё наладится. Понимаешь, проблема нашей общей родины вот в чём, – он с заговорщическим видом приблизился к моему лицу как будто готовился открыть мне великую тайну и даже перешёл на «ты». – Вам не хватает постоянства, стабильности. Стоит только привыкнуть к чему-то, опять перемены и катаклизмы – и так каждые десять лет. В таких условиях невозможно построить справедливое и просвещённое государство, выработать правильное взаимоотношение. А кто виноват? Герцен. «Его разбудили декабристы, отсюда всё пошло».

– «Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!.. Нельзя в России никого будить». Месьё, я в восторге от вашей эрудированности и патриотизма. Но скажите на милость, почему тогда вы не здесь, а там?

– На это много причин, но давайте не будем о грустном, расскажите лучше о вас, чем вы занимаетесь, где вы работаете, если не секрет?

– В месте, где я получаю зарплату.

– А почему вы не выражаетесь проще? Скажите я работаю…

– Неприятное это слово, работа, рабское. Рабы не мы!

– А вы знаете, но, как ни странно, слово раб и слово работа имеют разные происхождения, поэтому умоляю вас, сударыня, не надо их мешать. Работать это от французского raboter – строгать, пилить, вырезать. Ещё при Петре это слово привезли кораблестроители. А раб от протославянского слова oрбъ, так что это совершенно не однокоренные слова.

– В жизни бы не подумала, как всё сложно, однако.

– Ну, а всё-таки, что там у вас на работе такого неприятного?

– Да ничего интересного. Светская хроника, вирусные ролики малолеток. Понимаете, я больше не могу писать статьи про котиков, собачек и