По ком звонил колокол [Анна Кутковская] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

было прибавлять звук на телевизоре – они и так все поняли.

– Что же делать, Маша? – жалобно простонал мужчина. Галстук его сбился на бок, волосы растрепались, а подмышками расплывались пятна пота, пачкая дорогую рубашку. – Что же делать-то, а?

– Для начала возьми себя в руки. Мы все успеем.

– Да как же мне успокоиться, Маш. Ведь столько денег…

– Не нуди, – оборвала его жена. – Деньги… Деньги… Помнишь ту девчонку, которая от рака умирала. Мать ее еще просила помочь?

– Помню, – в голосе Степана Лаврентьевича послышалась надежда. – Сейчас позвоню.

Он схватил телефон, долго искал в нем какой-то номер, потом нажал кнопку вызова.

– Алло, здравствуйте. Это фонд помощи Наде Лебедевой? То есть как это? Когда? Спасибо, – Степан Лаврентьевич положил телефон на стол. – Говорят, умерла, еще полгода назад.

– Не вовремя девка-то померла! – цыкнула Маша зубами и смачно выругалась. – Ладно…

– Маш, а может, ну их? Просто сожжем или раздадим?

– Степа, прекрати нести херню! Ну какое «раздадим»! Ты же сам знаешь, что это так не работает.

– Знаю, – вздохнул мужчина. – Я просто в панике. Вдруг не успеем?

– Так… А помнишь детский дом, через который мы партию мета отмывали?

– Да, припоминаю.

– Вот и переведи им все. Можешь анонимно – это даже лучше. «Ибо гордость предшествует гибели, надменность духа – падению», Притчи 16, стих 18, – процитировала по памяти женщина.

– Умничка моя! – воскликнул Степан Лаврентьевич. – Чтобы я без тебя делал!

– Да где-нибудь с простреленной башкой давным-давно валялся, – усмехнулась она.

– А яхта, Маша? – радость снова сменилась озабоченностью. – Может, тоже подарить кому-нибудь?

– Степа, ну кому ты ее подаришь, учитывая, что она в Индии на побережье стоит.

– Можно позвонить управляющему, пусть продаст ее хоть за копейки, а деньги раздаст оборванцам. Пусть хоть на части разберет, лишь бы избавиться от нее! – плаксивым голосом закончил Степан Лаврентьевич.

– Ладно, звони управляющему, – махнула рукой жена. – И секретаршу свою вызови – пусть дарственные оформит на всю недвижимость нашу.

– Алечка, зайдите! – крикнул мужчина по громкой связи.

Через пару секунд в дверях показался внушительный Алечкин бюст, а после – и она сама. Степан Лаврентьевич вкратце объяснил ей, что нужно делать, и уже через пару минут в кабинете воцарилась тишина, прерываемая лишь клацаньем длинных наманикюренных ногтей секретарши по клавиатуре.

– Готово, – лениво протянула Алечка через пятнадцать минут.

– Спасибо, деточка, – Степан Лаврентьевич похлопал ее по щеке, а потом обратился к жене, – Ну, Маш, вроде все?

– Все, да не все. Преподобному еще своему позвони, чтоб грехи отпустил.

– Да, давай скорее! – засуетился мужчина.

Жена протянула ему телефон, из которого уже слышались гудки.

– Отец Николай слушает, – глубокий сочный бас выводил слова неспешно, степенно окая.

– Отец Николай, это Степан Лаврентьевич.

– Здравствуй, здравствуй, сын мой. Слушаю тебя.

– Отец Николай, я хотел….

Но отцу Николаю не суждено было узнать, чего хотел его собеседник, потому что тот лопнул. Да-да, просто взял и лопнул – с громким сухим треском, с каким обычно пересчитывают деньги в счетной машинке. Маша, не успев произнести «Отче наш», исчезла не менее эффектно.

Алечку окатило горячей красной волной и ошметками того, что еще секунду назад было ее начальником и его женой. Секретарша завизжала и, дико вращая глазами, кинулась к окну. Толстое бронированное стекло, коим Степан Лаврентьевич снабдил свой кабинет в попытках защититься от конкурентов и врагов, не хотело поддаваться. И даже внушительный Алечкин бюст не мог с этим справиться. Девушка билась о стекло, оставляя на нем красные потеки – из рассеченного лба и свернутого набок носа тонкими струйками сочилась кровь.

Из телефона еще слышался голос отца Николая, когда над городом прокатился третий удар колокола.

Интерлюдия III

Каждый сам себе судья.

Не суди – судим не будешь,

Не говори, какой я,

Глядя на других, себя забудешь.

Кто безгрешен из нас?

Ведь любой не подарок, ты знаешь

– Кто? Сын? Сын родился? – кричал в трубку молодой мужчина. – Любимая моя, ты не представляешь, как я счастлив! Я… Я просто не могу говорить от счастья, – казалось, он сейчас заплачет. – Да, хорошо. Обязательно привезу. Целую, до связи.

– Ну что, отелилась твоя корова? – томно протянула блондинка, обнаженная до такой степени, что даже сережек на ней было, и провела острым ноготком по внутренней стороне бедра мужчины.

– Да, наконец-то, – в голосе его не осталось ни следа нежности и слез – только презрение. – Этот выродок и так мне успел надоесть, а уж теперь спасу от него не будет. Смотри, какая шапочка! Смотри, какая кроватка! Смотри, какие носочки! – исказив голос, пропищал мужчина. – Тьфу, аж противно!

– А уж как она разжирела, – вторила ему блондинка.

– Да мне самому на нее смотреть противно! Я уж на работе до ночи