На счёт "два"... (СИ) [Анна Аникина] (fb2) читать постранично, страница - 2

Страшно ей не было. Рядом мирно сопел Игорек. Вот уж кого из пушки не разбудишь. А если разбудишь, то рад не будешь. Замучает. Вопросами, движениями, играми, скачками. И она вслед за ним.

А ночью Ксюша проснётся вдруг. И лежит долго с открытыми глазами. Слушает звуки ночного дома. Слышно, как ставни в доме напротив скрипят, капает вода из умывальника, бабушка ворочается на скрипучих пружинах кровати. Им с братом соорудили одну на двоих лежанку из досок и подушек от старой софы. Удобно. Не то что в детской кроватке. Через бортик не выберешься, если на горшок задумаешь ночью.

Вдруг накатила на Ксюшу паника. Поднялась откуда-то из живота. Сердечко заколотилось об рёбра. Она прислушалась. Вроде ничего такого. Тихий треск под ковром. Может мыши. В частном деревянном доме не редкость. Запах топленой с вечера печки. Только вот страхи не унимался.

Подташнивало. Ксюша помнила, что когда тошнит, надо в огород бежать. А то в доме потом долго будет плохо пахнуть. Страшно. И из-под занавески, отделяющей комнату от коридора, ползёт то ли туман, то ли дым. Серыми прозрачными клубами.

Веки слипались. Спать надо. Но если стошнит в кровать, мама будет кричать. Надо в огород.

Ксюша осторожно потрясла брата за плечо. Игорь и не думал просыпаться. Сон и дымный туман заполняли мозг. В глазах щипало. Стало совсем страшно. Игорь разлепил глаза только когда она что было силы дёрнула брата за руку. В темноте его глаз видно не было. Он закашлял.

— Тошнит. Пошли в огород.

Из комнаты направо дверь в холодные сени. Обули ноги в первые попавшиеся резиновые калоши, в которых на двор выходили. В пижамах, как были, вывалились с крыльца на улицу. За их спинами угрожающе затрещало. С потолка прямо над дверью в тёплую часть дома мелькнул язычок пламени.

Но трехлеткам не до этого. Ксюшу рвало на грядки, с которых ещё пару дней назад выкопали картошку. Игорь мерз рядом.

Они дёрнулись от воплей с улицы.

Орала соседка из дома напротив. Противная тётка Галя.

— Пожар! Славины горят!

Она же увидела на улице детей, мелькнули в темноте белые фланелевые пижамки. Бросилась задами, через огороды. Подхватила. Продолжая вопить во всё горло и звать на помощь, потащила на руках на другую сторону улицы, за канаву, куда уж точно пожар не доберётся. Сдала на руки фельдшерице Анне Ивановне.

Со всех сторон в темноте к дому Славиных уже бежали соседи. Крыша трещала. Открытый огонь виден был из-под листов шифера. А потом и из окон.

Старый дед Фёдор, бывший директор лесопилки, кинулся внутрь. Вытащил на двор Светлану, её мать и старшего сына. За Василием и младшим не успел. Обвалилась крыша.

Дом сгорел почти моментально. Всё трое лежащие на холодной земле во дворе, были уже мертвы. К приезду пожарных тушить было нечего. А скорой, добиравшейся аж из райцентра, спасать тоже было некого.

Двойняшки, вцепившиеся друг в друга, сидели на кожаном диване в квартире Анны Ивановны прямо в здании амбулатории. И молчали. Ни на один вопрос взрослых ответить они не смогли. Да и что спросишь у трёхлетний малышей. Ни есть, ни спать тоже.

В день похорон из другого посёлка приехала тётка Светланы. Она поцокала языком, мол, дети абы в чем. Галина, одевшая детей в вещи своих внуков, обиженно поджала губы. Приезжая тётка раздала указания женщинам, готовившим в столовой поминальный стол. Расспрашивала у заведующей почты, сколько денег было на сберкнижках у Светланы и её матери.

Детей к себе она забирать отказалась. Вот если бы ей, как опекуну, квартиру бы дали в двухэтажке, тогда может быть и взяла. А то куда ей трёхлетние дети на старости лет. Свои вон после армии то пьют, то дерутся.

Уже на кладбище выставила Ксюшу и Игорька в первый ряд, прямо к гробу матери. Ксюша пыталась отворачиваться, но от теткиной юбки пахло какой-то тухлятиной. Смотреть на лицо мамы, почему-то не просыпающейся уже третий день, было жутко. А на брата, лежащего в гробу, тем более. Бабушка страха не вызывала. Они уже как-то были на похоронах и такую бабушку там видели.

На поминках, если бы ни тётка Галина, они бы и не поели ничего. Уже к вечеру за ними пришла машина из райцентра. Раз родственники не берут, определяли Славиных в детский дом в Узловую. А до этого — на месячный карантин в больницу. Так положено.

Глава 3

3.

Из документов у детей были только медицинские карточки из амбулатории, в которой они собственно и родились. Молча уселись они в медицинскую "буханку". Игорек держал сестру за руку так крепко, что был больно. Но Ксюша сама сильнее сдавливала ладонь. Так было спокойнее. Они вдвоём.

Уже в приёмом отделении их попытались расцепить. Молодая дородная медсестра с мясистым носом силой вырывала Ксюшу у Игоря. Малышка, отчаявшись, укусила бабищу за руку. Пальцы медсестры разжались. Дети, до этого молчавшие почти четверо суток, истошно орали в два голоса. Детским плачем в больнице никого не удивишь. Но эти двое вложили в крик всё, что