Великая чума [Наталья Львовна Точильникова] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Прошло сорок дней. Этьен и Марин нашли приют в доме Жана-циркача. Точнее на его чердаке. Но привередничать не приходилось. Эльфа разыскивали как убийцу. Поминали отца Дидье. Он погиб под ногами толпы и был похоронен канатоходцем. От Этьена было мало толка. Циркач почти две недели выхаживал его на своем чердаке. И только Марин осталась невредима, словно происшедшее не касалось ее вовсе. Толпа отхлынула, и она возникла рядом с раненым возлюбленным. Как призрак. Да она и была в сущности призраком. — А, что ты говорил об огне? — полюбопытствовал эльф, когда пришел в себя и исчерпал слова благодарности. Канатоходец улыбнулся. — Меня пытались сжечь во время чумы. За колдовство. Но, когда запалили костер, я подумал, что это костер моей любви к Господу, который горит внутри меня. Теперь его разложили вокруг. Ну и что? И огонь не тронул меня, только пережег веревки. А дым не причинил вреда. Господь явился мне, взял меня за руку, свел с костра и провел через толпу. Никто не посмел меня тронуть. И мне была дарована власть изгонять бесов. В городе говорили, что я избежал смерти при помощи дьявола, но ничего не предпринимали. Ведь один человек мечтает сжечь другого толь- ко, если бес стоит за его плечом и нашептывает ему эти мысли прямо в ухо. А я изгонял бесов. Допивали бутылку вина в память отца Дидье. Довольно приличного бордо (иногда циркачам неплохо подают). — Пойдемте, здесь неподалеку есть неплохой кабак, — предложил Жан. — Это безопасно. Они пересекли Сену и оказались в Латинском квартале, во владениях Парижского Университета, неподвластных ни королю, ни епископу. Кабак назывался «Кошачий хвост». Вотчина студентов и поэтов. Они сели за видавший виды дубовый стол под чадящим факелом и заказали еще одно бордо и курицу. Вскоре к ним подсел человек. Монах в белой рясе с глубоко надвинутым капюшоном. Они не посмели возразить. Только Марин крепче прижалась к эльфу. — Да, я за тобой, девочка. И он откинул капюшон. Отец Дидье, только моложе. И внутренний свет в глазах, не менее ярких, чем глаза эльфа. — Меня послали за тобой. Мне это далось не так просто. Пришлось похлопотать. Он улыбнулся. — Но торопись. За дверьми стоит другая стража. Верни Этьену кольцо. Эльф отчаянно посмотрел на священника. — А за меня вы не похлопочете, отче? Потом перевел взгляд на канатоходца. — Здесь двое ходатаев на одного просителя. Жан отвел глаза. — Я пока занимаюсь земными делами. — А вы, отче? — Я думал, ты продолжишь мое дело здесь, — сказал отец Дидье. — После убийства двух десятков горожан? Священник положил руку ему на плечо. Невесомую и струящуюся светом. — Не надо. Служение стоит дороже просьбы о милости. Этьен молчал. Марин уже сняла кольцо и положила на его ладонь. Он сжал кулак. А девушка снова стала бесплотной, и каменные стены зала проступили за ней. И тогда он резко раскрыл ладонь и надел кольцо. Побледнел, дрогнули губы, разошлись в улыбке. То ли победной, то ли беспомощной, но уже мертвой. И глаза утратили свет. Священник резко вскочил, бросился к нему. Иногда смерть является прекрасной, дабы обмануть тех, кого хочет увести за собой. Жан потрогал вену у него на шее и покачал головой. Отец Дидье вздохнул. — Они могут выбирать момент
Последние комментарии
26 минут 28 секунд назад
11 часов 44 минут назад
12 часов 1 минута назад
12 часов 26 минут назад
12 часов 58 минут назад
14 часов 5 минут назад