И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) [Юлия Коханова] (fb2) читать постранично, страница - 159

тебе рассказал то, что помню? Так завались и слушай. А если нет, я прямо сейчас разворачиваюсь и в госпиталь еду.

С видимым сожалением аврор отвернулся от груды костей.

- Извини, Уилсон. Рассказывай.

Остаток событий Льюис утрамбовал в пять минут. Разговор с Твардзиком он свел к основным тезисам, из-за чего получилось, что дерево посреди комнаты выросло просто так, без особых причин. Наверное, Швагмаейр заметил в рассказе Льюиса достаточно дыр, но задавать уточняющие вопросы не стал. Коротко поблагодарив его, аврор протянул руку.

- Ты после аппарации блевать не будешь?

- Пока что не блевал.

Швагмайер притянул Льюиса к себе, крепко ухватил за предплечья и рванул. Реальность свернулась в тугую спираль, подхватила Льюиса и завертела, раскручивая, как мышь в центрифуге. В глазах потемнело, содержимое желудка ударило в небо, залив кислой горечью рот. Когда вселенная, взбрыкнув, остановилась, Льюис пошатнулся и сел на зеленый больничный пол.

- Блядь. У Деллы мягче было.

- Это как с вождением. Индивидуальный почерк, - объяснил аврор. – Чего вытаращился? У меня родители не-маги, я машину с четырнадцати лет вожу. Тебя провести к регистратуре, или сам справишься?

- Справлюсь. Иди… расследуй, - мотнул головой Льюис и осторожно, по стеночке поднялся. Пол еще качался, как лодка на волнах, но девятибалльный шторм сменился легким бризом, а чрез несколько шагов – полным штилем.

Под резкий, как выстрел, хлопок аппарации Льюис направился на поиски регистратуры.

- Как это – нельзя?!

Возмущенный вопль Льюиса заметался по громадному холлу, отпрыгивая от стен, как мячик.

- Мистер Уилсон, доступ в палату разрешен только членам семьи, - виновато улыбнулась темнокожая медсестра.

- А я кто? Мы живем вместе!

- Значит, вы друг.

- При чем здесь дружба? Мы же… Мы же… - Льюис запнулся, подыскивая правильные слова. Любовники? Сожители? Партнеры?

- Вот. Вы сами все понимаете. Извините, мы не можем вас пропустить. Но я расскажу все, что знаю, - перегнулась к нему через стойку девушка. Глаза у нее были огромные, влажные и темные, как черный бархат. – Операция прошла успешно, мисс Ругер отлично себя чувствует. Сейчас она в стазисе, так что заходить в палату смысла нет. Вы даже дотронуться до нее не сможете. А если все равно придется через силовое поле смотреть – так почему бы не посмотреть через стекло? Я проведу вас, если пообещаете не делать глупостей.

Льюис кивнул, и медсестра выскользнула из-за стойки. Они поднялись по знакомой широкой лестнице, прошли коридором, пропитанным запахом горьких трав. Перед дверью с номером сорок два девушка остановилась.

- Вот.

Движением палочки она раздвинула задернутые со стороны палаты шторы. Льюис уперся ладонями в окно, оставляя на нем грязные следы. Отсюда лежащая на кровати Делла казалась маленькой и чудовищно одинокой. Льюис прижался лбом к холодному стеклу, хотя бы так сокращая между ними расстояние.

- Прошлый раз меня пускали внутрь.

- Прошлый раз, наверное, не было прямого запрета от родственников. А сейчас к мисс Ругер заходила мать. Она столкнулась в палате с Петером, и они немного… поговорили. После этого миссис Ругер запретила посещения для всех, кроме членов семьи.

Вот же сука Манкель. И тут нагадил, - с бессильной злостью подумал Льюис. – Не мог свое мнение в задницу засунуть и вежливо помолчать?

Гандон. Здоровенный белобрысый гандон.

- Мне действительно очень жаль, - сочувственно вздохнула медсестра. – Мисс Ругер пробует в стазисе пять дней. Как только она проснется, я сообщу вам через зеркало.

- Я не маг.

- О. Тогда по телефону. Телефон же у вас есть? Оставьте мне номер, и я позвоню! – обрадовалась девушка и тут же смутилась. – Извините. Мне редко приходится звонить по телефону, но это ужасно забавно. То есть… Извините. Я неудачно выразилась.

- Ничего. Телефоны действительно забавные, - привычно согласился Льюис. За сегодняшний день он нехуево наловчился соглашаться со всякой фигней. – Позвоните мне, я буду очень благодарен.

Под соболезнующим взглядом медсестры он отлип от стекла и медленно побрел прочь. Усталые мышцы при каждом движении ныли, болело ушибленное плечо, а промокшие джинсы липли к ногам, холодные и мерзкие.

Глава 48

Льюис думал, что будет ненавидеть работу – но на самом деле там было легче. Он писал рапорты, докладывал всем, кто требовал доложить, и снова писал рапорты. Это отвлекало. А дома отвлекаться было не на что. Он бродил по пустым комнатам, нарезал круги, как зек на прогулке, и думал. Думал. Думал.

Надо было считать патроны. Если бы Льюис не остался с пустой обоймой, Делле не пришлось бы отвлекать Твардзика.

Надо было ударить его. Просто, блядь, ударить, хоть стулом швырнуть. Твардзик же не призрак, он бы отреагировал и отвлекся от Деллы. Не швырнул бы ее в тот угол.

Надо было сразу подумать про электричество. Вместе с