Крыло беркута. Книга 2 [Кирей Мэргэн] (fb2) читать постранично, страница - 4

названием Сорочья, отряхнуться от дорожной пыли, умыться — словом, привести себя в надлежащий вид и отправиться во дворец великого мурзы утром, ибо утро, как известно, вечера мудреней.

Он успокоился. Конечно, мысль о том, что Ядкар мог подоспеть сюда раньше, чем он, слегка тревожила, но в конце концов нашлось средство против этой тревоги. Если великий мурза, только что взошедший на престол, переведет его, Акназара, в Актюбу, рассудил хан, то ведь Имянкала достанется Ядкару! Значит, нет ему резона завидовать и строить козни. Значит, проклятый баскак заткнется. Правда, потом он может протянуть свои загребущие руки и к Актюбе. Но это — дело будущего. Там будет видно. А пока что оба они поднимутся на ступеньку выше, и это — главное. Верно сказано: для кого-то смерть — беда, для кого-то — благо. Смерть великого мурзы Шейх-Мамая открыла путь к успеху не только ему, Акназару, но и Ядкару, и некоторым другим ногайским мурзам, начиная с самого Юсуфа.

Такие вот отрадные мысли убаюкивали хана Акназара, когда он, утомленный дорогой, прилег в шатре, поставленном на одну ночь у речки Сорочьей. Он еще раз представил, как рано утром въедет в ворота Малого Сарая, как, почтительно склонив голову, предстанет перед великим мурзой и поклянется быть его верным слугой до последнего вздоха, как великий мурза, в свою очередь, обласкает его словами, от которых сладко тает сердце…

Но всему этому не суждено было сбыться. Утром обнаружилось: хан Акназар мертв.

2

Загадочная смерть хана Акназара, правившего в одном из отдаленных углов ногайских владений, никого в Малом Сарае особо не удивила. Исполнив должный погребальный обряд, труп опустили в могилу на кладбище, предназначенном для ханов и мурз, на том и дело кончилось. Никто не был обвинен в его смерти, никто не сделал даже попытки докопаться до ее причин. Приняли случившееся как заурядное событие, какие происходят в придворных кругах довольно часто. Если что-то и вызывало недоуменные вопросы, так только то, что Акназар, доехав почти до самых ворот города, не въехал в них, а решил переночевать возле ничем не примечательной речки.

Но среди крутившихся в Малом Сарае мурз средней руки были люди, которые желали Акназару смеоти, и не только желали, но и ждали подходящего случая, чтобы желание это осуществить.

Акназар-хан ошибался, полагая, что Ядкар-мурза, возможно, еще не приехал в столицу орды. Давно уже, ощерив свои кабаньи клыки, проявив удивительное при столь неуклюжем на вид теле проворство, прискакал он в Актюбу и, узнав, что мурза Юсуф уехал к тяжело заболевшему великому мурзе, тут же помчался следом. К погребению Шейх-Мамая, правда, не подоспел, но участия в поминках удостоился. Больше того, предвидя грядущие события, сумел в эти суматошные дни втиснуться в близкое окружение Юсуфа, войти к нему в доверие. Наперекор пословице, Ядкар-мурза погнался сразу за двумя зайцами, решил воспользоваться этой же суматохой, чтобы, устранив Акназара, открыть себе путь к имянкалинскому трону. Он не сомневался в том, что в связи с событиями, безусловно важными для всей ногайской орды, Акназар появится в Малом Сарае. Сначала его воодушевляла легкая, на первый взгляд, возможность отправить Акназара на тот свет из дворца великого мурзы. Не так уж трудно подсыпать на одном из предстоящих пиров яду в его чашу (разумеется, чужими руками) либо подстроить несчастный случай, — ведь человек, питающий пристрастие к напиткам, от которых так быстро начинает кружиться голова, может кувыркнуться с крутой дворцовой лестницы и сломать себе шею.

Поздней Ядкара-мурзу осенило, что вовсе не обязательно свершать это рятое дело в пределах дворца. «Акназар сейчас должен быть в пути, — подумал он. — А в пути чего только не случается! Не на медведя, так на волка можно нарваться. Или же на какого-нибудь разбойника…»

У Ядкара-мурзы для такого случая был знакомый разбойник, даже не просто знакомый, а его должник. И мурза нашел, что будет лучше всего, если пересекутся пути Акназара и этого разбойника.

…Одноухий возник перед ханом, по обыкновению своему, внезапно. На одной из последних стоянок Акназар, поужинав, решил прогуляться по берегу ручья, чтобы немного размять ноги, затекшие за день, проведенный в седле. Но едва отошел от шатра на несколько шагов — выросла перед ним человеческая фигура.

— Ассалямагалейкум!

— Хай, чтоб ты пропал! — сдержанно воскликнул хан, стараясь скрыть испуг. — Чего тебе тут надо? Пошел вон!

— Не гони меня так, мой хан, мой султан! Я ведь не раб твой.

Акназар сразу узнал его. Этот одноухий, с отвисшей губой человек, доставлявший людям немало беспокойства, появлялся обычно, когда хан выезжал на охоту, и не единожды выполнял его сугубо тайные и сугубо ответственные поручения.

— Ну, чего тебе?

— Мне-то, мой хан, мой султан, ничего не надо. Решил вот справиться, нет ли какой нужды у тебя самого.

— Нет, надобности в тебе нет, — ответил хан и добавил