Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
возможность съехать в мешок, липкий от тёплой густой слизи?
– Напрашиваешься, – констатировал Калигула.
Если бы змеи умели шипеть на человечьем, то у них была бы именно такая интонация. На миг в яблоке шевельнулся червячок опасения, но быстро нырнул обратно в мякоть. Жиголо медленно попятилось к дверному проёму. Ладони, потные, уже пытались нащупать пустое пространство коридора.
– Я всего лишь воздам по заслугам, тебе нечего бояться – представление будет недолгим, и занавес опустится очень быстро, – улюлюкал император, поднимая растрёпанную скакалку бинтов. – Ну же, иди сюда, я тебя задушу. Ты ведь само делилось с нами историями, как убило несчастную старушку, – ласково сюсюкал он. И опять этот термин – «несчастная».
– Только попробуй меня тронуть, – медленно произнесло Жиголо.
Люди имеют обычай замораживать мясо или ягоду, или пельмени. Жиголо могло точно так же замораживать голос. Но заморозка не смогла защитить от рассчитанного прыжка и железной хватки, словно противник был облеплен доспехами. В следующую секунду он, дёрнув лысого болванчика, оказался сзади, а бинт ровнёхонько вперился в незащищённое горло. Вжался. Тонкие пальцы схватились за марлевый предмет убийства, но не смогли его оттянуть. Рот превратился в рыбью жабру, образующую дыру. Боль разливалась к вискам и яблочным шарам. Перехваченное горло скрежетало, кряхтело, сипело, но в него никак не просачивался воздух. Такой вкусный, такой аппетитный и дразнящий. Оставалось только рыпаться и извиваться. Оставалось только стать такой же скользкой, как рыба, меняющая пол. Но на этот раз почему-то не получалось.
Жиголо завело руки назад и вслепую оцарапало то, что оказалось под ногтями. По щеке Калигулы прошла острая пульсация, и на миг он отвлёкся от напряжённой давки. Этого хватило, чтобы заговорщик согнулся пополам и метнулся вперёд, кашляя и почти лая. Держась за горло и таращась на нарядного императора, оно помедлило и метнулось в другую комнату. Видимо, жаловаться своему напарнику. Обречённый Калигула только приложил подушечки пальцев к досадной ссадине, проложенной около какашной родинки. И на подушечках остались не голубые, не сапфировые, а гранатовые капли. Натуральные гранатовые зёрна. Правда, не кислые, а, должно быть, солёные.
Впрочем, боль мужчину не ужасала, а успокаивала. Она служила индикатором существования. Болит, значит, он ещё держится. И он ещё поквитается с парочкой завистников.
Отчего только его ноги подгибаются, точно резиновые? Отчего внутри становится мягко, словно он набит не костями и мышцами, а плюшем и синтепоном? Оно, безусловно, тепло и приятно, так приятно, что и щека уже не тюкает – боли нет. Нет боли, и нет Калигулы. Он хочет закричать, но во рту плотный кляп тишины, её осязаемый сгусток. Ох, где же Анубис? Лживый подонок и слабак! Почему он не спасает его? Он же обещал присматривать за ним! Кто же поможет сейчас?
Постепенно Калигула переставал видеть себя в пиджаках, расшитых пайетками. И чем бледнее становилась его плоть, тем ровнее становилось его душе. Они как бы хором размешивались в густой мгле воображения. И вскоре размешиваться стало нечему. Собственно, осталось неясным, чего Калигула так жутко избегал.
Кровята
Любовью дышит зелень поля.
Идём! Вдвоём!
– Артюр Рембо
Жиголо, как смерч, ворвалось к Пустыне, с глазами, как у собаки из сказки «Огниво»: такими огромными тарелками, что в них уместилось бы штук пять окороков с макаронами на гарнир.
– На меня напал Калигула! Нам нужно бежать! Мне страшно, – выдохнуло оно, но резко затормозило, увидев, что скулу парня перечерчивали красные дорожки крови. – Почему на тебе кровь? – недоумённо спросило Жиголо.
– От себя не убежишь, Жиголо, – глухо ответил Пустыня. – Но тебе больше нечего бояться. Калигулы уже нет. И вряд ли он хоть когда-то существовал. Это был я, Жиголо. Ты со мной сражалось, – пояснил он.
– Не понимаю, – покачался кочан на его плечах.
– Вы все всего лишь части меня. Мы – как разбитое зеркало: я смотрюсь в него и вижу десятки своих отражений.
– Но ведь это означает, что и я – всего лишь один отражающий осколок, – осело Жиголо. – Но как же моё прошлое? Я ведь помню своё детство, я помню…
– Всё это – мираж. Мираж, какой видит заблудший и обезвоженный путник в пустыне.
– Правда? – пискнуло Жиголо, роняя слёзы облегчения. Неужели всех этих ужасов не происходило? Боже, какая свобода, какая лёгкость… Как же невыносимо хорошо отделаться от всех этих детских психологических травм, позволить себе забыть о них, позволить себе с ними расстаться. Конечно, тяжело отпустить часть себя, даже если эта часть омерзительна и гнила, но, отбросив её, словно мусор, словно шелуху, становится так спокойно, словно ты погрузился в тёплое сверху и прохладное снизу море, и лежишь на его спине, раскинувшись звёздочкой, безмятежно колеблешься на волнах, опустив жёлтые от раскалённого солнца веки, и даже дремлешь, не беспокоясь о подводных глубинных
Последние комментарии
21 часов 11 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 5 минут назад
2 дней 11 минут назад