Собственность мажора [Кристина Зайцева] (fb2) читать постранично, страница - 69

вранье я так и не смог. Единственное, что она усвоила в том разговоре четко — это то, что на пороге моего дома ее больше никогда не должно быть, потому что сам туда я ее вряд ли когда-нибудь позову. В тот день она пришла ко мне сама, непонятно на что рассчитывая, но ситуация, в которой она меня застала сыграла ей на руку. В ходе этого разговора я наконец понял, в чем была наша проблема. В том, что моя фамилия всегда интересовала ее больше меня самого. И ее саму и ее родителей больше всего интересовала моя фамилия и то, что она может Лере дать. То, что ее отношения со мной они все считали великой жертвой, задело сильнее, чем я бы мог предполагать. Почему я не замечал этого раньше? Наверное, потому что никто и никогда не цеплялся за меня ночью в постели так, будто я единственная и необходимая составляющая жизни.

Встав с дивана, подхожу к Алене и тихо говорю:

— Заеду за тобой в семь.

Прижавшись к стене спиной, так же тихо говорит:

— Удачи.

— Ага, — ерошу ее волосы.

Через десять минут мы с отцом в машине, а через полчаса пакуемся в хоккейную защиту. И, несмотря на то, что я ждал этого дня, как собака кости, самое главное событие этих трех месяцев ожидает меня позже, когда жду Алену, припарковавшись напротив двери “нашего” подъезда. Зная, как важно для нас это время, она выходит ровно через минуту после моего дозвона. Одетая в пальто и туфли на каблуках, потому что весна в этом году началась точно по календарю.

Двигаясь по длинному, как кишка проспекту, меняем район нахождения, и сворачиваем в спальник, где все забито новостроем.

— Это здесь, кажется… — ныряет Алена в свой телефон.

— Время сколько? — спрашиваю, осматриваясь.

— Вон! — взвивается она вместо этого. — Вон она!

Прижавшись к рулю, вижу капот внедорожника форда с волчьей мордой по центру, запаркованный в ряду других машин.

— Готова? — спрашиваю, глуша мотор.

— Ник… — кладет руку на мое плечо. — Только давай без… рукоприкладства.

— Ага, — толкаю свою дверь. — Как скажешь…

— Барков… — шипит мне вслед, тоже выбираясь из машины.

На улице светло, и это полнейшее палево, но мы сделаем все красиво, потому что отрабатывали ситуацию, и я чуть живот не надорвал, пока Алена отрабатывала на мне свои кислые приемы самообороны.

— Че там? — спрашиваю, откручивая нипель с переднего колеса Форда.

— Давай быстрее… — гарцуя на своих каблуках, нервничает она.

Убедившись, что колесо исправно сдувает, обхожу машину и, усевшись на корточки, откручиваю нипеле с заднего.

Легкий свист шины смешивается с дальними детскими голосами.

Офигительно.

Я никогда в жизни не творил подобной дичи, но сегодня особенный день.

Поднявшись, хватаю Алену под локоть, таща назад к машине.

Кажется, в ней адреналина больше, чем у олимпийского бегуна на старте, потому что, когда возвращаемся в салон, она вся вибрирует.

Упав в кресло, хватает мою ладонь и зажимает между своими, впившись глазами в подъездную дверь.

Откинув голову на кресло, тоже смотрю. Эмоций во мне гораздо меньше. Может потому что вся эта тема уже не так важна? Забываю об этом, когда из подъезда выходит Артем Колесов, мать его, Трактор.

Выпрямившись, сжимаю руками руль, глядя на то, как с лёту определяет свою долбаную проблему.

Скорчившись перед передним колесом, бьет по нему ногой.

— Так-то, говнюк… — шепчет Аленушка.

Почему я не отвечал ему раньше?

Было реально не до него.

Только не в этот, сука, раз.

Сегодня у Трактора выезд на сборы в составе второго дивизиона одного столичного клуба, и добраться туда теперь он сможет только на осле, или на поезде, опоздав часа на четыре. Потому что у его ближайших отбитых дружков с колесами точно такая же проблема. Не лично моих рук, но при моем прямом участии.

Я тоже умею собирать информацию. И к этому вечеру готовился три недели.

Ждать финал этой драмы у меня нет желания.

Завожу машину, собираясь свалить из этого двора.

Алена не протестует, потому что мы с ней по большей части на одной волне.

Выехав на проспект, открываю окно. За ним зачетно пахнет весной.

— Может в кино? — спрашивает Алена, оставляя мою руку на своей коленке.

— А может в бильярдную? — газую вхолостую, уткнувшись в светофор.

Смеется, кивая.

Скалюсь.

С кием она выглядит потрясно.

Конец