Незримое око [Нина Блазон] (fb2) читать постранично, страница - 5

видел как блеснули его глаза. Моя спокойная реакция на несколько секунд смутила его, видимо заставив засомневаться в своем первом впечатлении. Он пытался понять, кто я и как ко мне относится, но видимо ему это не удалось. Он не знал меня, не зря ведь я не покидал пределы своего квартала. В эти неопределенные моменты я был для него всего лишь подозрительным типом, уклоняющимся от его взгляда. Я медленно пошел обратно, шаг до следующего угла улицы, еще один.

— Я ищу метро, — сказал я добродушным тоном. — Уже ухожу, мне не нужны неприятности.

Не знаю, что меня выдало. Интонация? Какое-то движение? Или свет неоновой рекламы, отражавшийся в моих глазах?

— Тогда тебе надо бежать со всех ног! — прорычал Морис и пригнулся.

Это было одно из тех мгновений, когда хочется прокрутить фильм назад. Всего двадцать секунд. Мне нужно было напугать Зое, дать ей понять, что ее действительно преследуют, тогда бы она пошла быстрее. Мы бы разминулись с Морисом, и я бы сейчас не попал в эту передрягу.

Наблюдая за Зое через его плечо, я увидел, что она зашла в дом в конце улицы. Это был свеже-отштукатуренный многоэтажный дом напротив автобусной остановки, выглядевший среди старых кирпичных построек как последний здоровый зуб во рту. Я услышал слишком громкое бряцанье ключами, после чего дверь закрылась. Зое была дома. В безопасности. Хорошо для нее.

Плохо для меня. Теперь я видел, сколько всего Ирвес не рассказал мне о Морисе. Черт! Адреналин в крови повысился так резко, что я ощутил жжение в мускулах. Как в замедленной съемке я осознавал, что бросился бежать. Бросив последний взгляд через плечо, я увидел стройку. Рядом с домом Зое несли вахту спящие краны, похожие на стадо металлических жирафов, возвышающихся над глубокими котлованами. Красивая сцена. Вот только это было последнее, что я увидел.

Глава 2 Черное и белое

Бывали времена, когда Зое даже днем не открывала черные шторы. И еще были ночи, в которые мерцание экрана и бормотание из телевизора перекрывали сны и погружали ее, в своего рода, гипноз. Без этого состояния было никак, потому что без телевизора она бы рано или поздно окунулась в собственные сны, где ее ждали одни и те же картинки.

Тем не менее, сейчас, по прошествии трех недель (а точнее говоря, двадцати дней и семи часов), она снова обрела твердую почву под ногами. По крайней мере, при виде Давида во дворе школы, она уже не ощущала это бесконечное, ужасное падение в животе. Ей удавалось держать себя в руках. А если ярость зашкаливала, на помощь приходили танцы. Когда музыка была такой громкой, что вибрировала в диафрагме, Зое закрывала глаза и нечто белое, мягкое и прохладное удаляло все картинки из ее головы. И только от беспокойства, которое она испытывала на протяжении нескольких дней, она никак не могла избавиться. Какая-то непонятная неугомонность и тревога и сегодня не позволили Зое сосредоточиться на работе по математике. Внутреннее беспокойство, заставлявшее ее сейчас барабанить пальцами по бедру, как будто она выпила слишком много кофе. "Я вся наэлектризована", — подумала Зое. Как спринтер перед забегом. Наверное, настало время снова вернуться к тренировкам.

Но в данный момент она не могла себе представить заняться сегодня бегом. Еще свежи были воспоминания о прошедшей ночи. Она вернулась домой около трех часов — со стучащим сердцем и страхом, что на этот раз ключ слишком громко повернется в замке. Перед ее внутренним взором предстал парень с белыми волосами: Ирвес. Наверняка это не его настоящее имя. Она пыталась вспомнить его улыбку, но все, что осталось в памяти, это белые волосы и узкие, миндалевидные глаза, пугающие и очаровывающие одновременно, с бесцветной, как матовое стекло, радужной оболочкой.

Взгляд, направленный только на нее. От этого воспоминания у нее мурашки пробежали по спине. Она нащупала в кармане штанов школьное удостоверение и вытащила его. Немного покрутив его между пальцами, она в двадцатый раз за день открыла его и посмотрела на запись, которую обнаружила только сегодня утром. "Воскресенье: Buddha Lounge" — эти слова были написаны на краю черным фломастером. А рядом номер сотового. На конце смазанная семерка. Эта впопыхах оставленная запись снова вызвала у Зое непрошенные воспоминания: о бесчисленных записках, письмах, которые она сожгла в чашке в одну из своих ужасных ночей.

Быстро убрав карточку, она подошла к окну. Резким движением отодвинула занавески в сторону и начала искать свои спортивные вещи. Прошло какое-то время, прежде чем она нашла их. В комнате многое изменилось. Достаточно, чтобы у ее матери появились две глубокие морщины на лбу. С полок все было убрано. В комнате осталось лишь черное и белое. Белые стены без картин, черные шторы и постельное белье. Гармонию нарушали только цветные игрушечные машинки, разбросанные по кровати и ковру. Рядом с дверью лежали по отдельности пятьдесят пазлов Леона с изображением Питера Пена.

Зое встала на колени,