Некоторые из уловок известны давно [Саймон Ричард Грин] (fb2) читать постранично, страница - 3

великолепный в своём безвкусном клоунском наряде и дешёвом гриме. Никогда не приветствуемый, никогда не прогоняемый, потому что он мог сделать и достать для вас такие вещи, которые никто больше не мог. Или мог. Совершенный клоун полуночи, который мог заставить вас смеяться, пока вы не станете кашлять кровью. Он обращался к нескольким малочисленным невольным зрителям, которые смеялись во всех правильных местах, пока не смогли вставить слово, чтобы очень вежливо попросить о том, что им нужно. Я никогда не находил его забавным.

В клоуне с эрекцией нет ничего забавного.

Но когда я приблизился к этим звёздам сцены, знаменитостям ночи, которые все имели серьёзные основания вспоминать меня только хорошим, они отшили меня. Повернулись ко мне спиной, притворившись, что меня там не было. Без сомнения, слухи о моём текущем затруднительном положении опередили меня. И это после всего, что я для них, ублюдков, сделал... Но никто никогда не захочет вас знать, когда вы на спаде. Неудача может стереть всё.

И так было по всему клубу.

• • •

Отброшенный и отвергнутый, я отступил к лестнице рококо, чтобы зализать раны и обдумать новые стратегии. Я стоял наверху лестницы, засунув свою гордость поглубже и высматривал каких-нибудь членов этого стада послабее, на которых смог бы поохотиться. Я не мог позволить себе покинуть клуб, не искусив кого-нибудь, ради моей репутации. И тут я услыхал пение. Голос женщины, заточённый и печальный, настойчивый и жутковатый и самый прекрасный из тех, что я когда-либо слышал. Он совершенно точно исходил не от поп-группы. Я медленно поворачивался, пока песня разжигала пламя в моём сердце и вздымала волосы у меня на загривке. Наверху лестницы была дверь, утопленная в стене, которую я прежде не замечал. Я направился к ней, притянутый этим женским голосом. Потянул за дверную ручку, но она была заперта. Я улыбнулся.

Я оглянулся, но никто, казалось, не обращал на меня внимания. Я залез в один из множества своих потайных карманов и вытащил совершенно особую отмычку. Изготовленная из костей пальца величайшего замочного мастера всех времён, она досталась мне в обмен на флакон того, что, как я поклялся, было подлинной формулой Джекилла и Хайда. На самом деле это было адреналино-амфетаминовой смесью, но она давала почти такой же эффект и, к тому времени, когда мой клиент пришёл в себя, я уже давно исчез с величайшей из отмычек. Я сунул её в замочную скважину передо мной и она подошла к замку, словно парочка любовников, и всё, что мне оставалось сделать – это открыть дверь и проскользнуть внутрь.

Я осторожно прикрыл за собой дверь и грохот клуба сразу же стих. Пение тоже прекратилось и я обернулся посмотреть. И в этой пустой комнате, сидя на голом полу, внутри пылающих красных линий пентаграммы, находилась ангел со сломанными крыльями. Даже съёжившаяся на полу, пойманная в ловушку и беспомощная, она была всё ещё прекрасна до замирания сердца. Она была белоснежной, словно светящаяся изнутри алебастровая статуя, но её глаза имели цвет морской волны, а её длинные, ниспадающие волосы были красного цвета самой жизни. Она обладала прекрасной фигурой и не имела пупка, а её крылья свисали со спины, будто смятые всей жестокостью мира. Видеть её такой, изломанной и пленённой, было, словно рассматривать прекраснейшую на свете бабочку, приколотую и помещённую на планшет, но ещё живую, ещё страдающую. Я медленно подошёл к ней. Я слышал истории об ангеле, пойманном в ловушку в отдельной комнате какого-то клуба, удерживаемом для развлечения особенных клиентов, но я думал, это были просто байки.

Она была так прекрасна. Она тронула моё сердце так, как я мог поклясться было уже невозможно. – Привет, – сказала она и её голос прозвучал в моём уме, словно звон серебряных колокольчиков, словно голос возлюбленной, когда она лежит в твоих объятиях после секса. – Ты здесь, чтобы причинить мне боль или обладать мной?

– Что? – переспросил я. – Извините, я не…

– За этим люди приходят ко мне. Для этого меня удерживают здесь против моей воли. Но ты не такой... верно?

– Нет, – сказал я. – Нет, я – нет. – Мой рот пересох и я с трудом произносил слова. Я присел перед ней, на самой границе пылающих линий пентаграммы. Они предупреждающе полыхнули, красные, как адский огонь. Я чувствовал себя опьяневшим от её красоты, от её близости. – Почему... Почему они держат вас здесь?

– Есть спрос на кровь ангела, слёзы ангела и мочу ангела. – Она печально улыбнулась. – Эту цену мы, посланники, платим за то, что становимся материальными. Я стала товаром, вот и всё. Иногда они отдают меня очень важным людям для секса. Секс с ангелом лучше любого когда-либо существующего наркотика. Но они никогда не касаются... меня самой. Хотя бы этого я им не позволяю.

И, прямо на ровном месте, я возжелал её. Желал её тела, её невероятной красоты, желал её так сильно, что испытывал боль. Моё сердце мучительно стучало в груди и всё, что я мог делать – это просто дышать. Она