Одинокий художник [Егор Сергеевич Гапеенко] (fb2) читать постранично, страница - 3

разлива": богачи, чиновники, сановники и тому подобные личности. Не желая видеть этих лицедеев, он пошёл по длинному дуговому пути вместо того, чтобы пройти через мосты, прилегавшие к замку.

Само же сооружение удивляло не столь своим обустройством, сколь расположением: замок находился на отделённой от общего городского массива скале, чья форма напоминала песочные часы с микроскопическим горлышком. Прямиком с центральной улицы к нему был проведён тонкий, как лист катаной стали, длинный мост, стоящий на непереплетённых колоннах, уходящих в пропасть.

Добравшись до дома друга, мистер Г. ощутил что-то неладное – холодок пробежал по его спине. Дверь была отперта. Внутри – тишина… Только ветер, посвистывая в щелях, завывал грустную песню… Художник, войдя, прикрыл дверь и оставил сумку с подарками в шкафу, скрытому в стене прихожей. Удивлённый тем, что его впервые никто не встречает, он заглянул на кухню, где на мраморной столешнице красовалась промытая, ощипанная утка, обложенная недавно очищенным картофелем.

Мистер Г. терпеть не мог розыгрыши. Об этом, конечно, знали в семье… Однако он, на всякий случай, с опаской прокрался в зал, в надежде на то, что сейчас семейство дружно выскочит из-за большого дивана и поздравит его с праздником. Но нет… Там тоже было пусто и до жути тихо. Тогда помрачневший художник решил подняться в кабинет генерала-унтерлейтенанта.

В некогда официальном помещении царил торжественный порядок, построенный военным человеком. Никакой записки на еловом письменном столе мистер Г. не обнаружил, отчего пришёл в ещё большее замешательство. Внимательно осмотрев рабочее место, он обнаружил, что вечно забитые бумагами ящики были пусты, а пистолет, прикрепленный к крышке, отсутствовал…

В остекленевших глазах художника читалось тревожное: "неужели и тут нашли… не может быть…". Он отказывался верить в наиболее логичную версию произошедшего… пытался успокоиться, старался убедить себя, что первая мысль всегда необоснованно тревожна, но вдруг из-за книжного шкафа донеслось сдержанное, но звонкое "апчхи!", а потом и ребяческое "ой…". Опомнившись, мистер Г. подошёл к тому месту, откуда послышался звук, и стал сбрасывать с полок стопки идеально расставленных книг. За томом том, за рядом ряд… Всё летело вниз, до тех пор, пока в потаённой глубине не показались глаза, лицо, а затем и сам мальчонка лейтенанта. На вопрос о том, как он тут оказался, малец ответил: "Мы в прятки играли – папа предложил, сказал: "Ни за что не вылазь, сиди тихохонько как мышь, а я пойду отвлеку"". Вытащив паренька из-за толстенного шкафа, мистер Г. вздохнул с облегчением, но тут же, схватив его за руку, помчался вниз. Не до объяснений было…

Они спешно покинули дом, в котором ещё вчера царила радость и беспечность. Своё пальто художник накинул на генеральского сына – тот сопел своим маленьким крючковатым носом на морозе. Похоже, зима столкнула осень с трона: снег повалил крупными хлопьями, постепенно покрывая кривые улочки. Приветливость города сошла на нет, пала, словно маска с лица красавицы в ярком свете завершившегося карнавала. Мистер Г. впервые решился срезать путь через замок, чтобы быстрее добраться до своего дома, где им обоим можно было бы сменить одежду и согреться.

Преодолев мост, некогда первый над пропастью, они вышли на кольцевую дорогу вокруг замка. Она была оцеплена. Среди основной массы гвардейцев художник заметил несколько лиц, облаченных в тёмные пальто и остроугольные шляпы. Это были представители тайной полиции, ранее не появлявшиеся в городе. Вряд ли их прислали для охраны порядка на праздновании… Они явно что-то искали… или кого-то?

Не оставалось другого выхода, как пройти сквозь старинные герцогские палаты, душой и телом живущие внутри монументальных каменных стен… На входе стояли празднично ряженные глашатаи, проверявшие приглашения. Они голосисто, перекраивая друг друга, объявляли прибывших гостей.

Нельзя описать, как мистер Г. был рад приобретённой рассеянности – в кармане рубашки он нащупал пригласительное письмо. Его он получил после недавней выставки. Эту «бумажку» вручил ему лично держатель галереи, настоящий владелец, которому было начхать на искусство… Что же тогда интересовало этого гражданина? Ответ прост, как и суть таких людей. Прибыль… Его интересовала прибыль, которую ему приносили посетители, зеваки и ценители.

Поднявшись по ступенькам, художник, держа мальчика за руку, подал развёрнутое приглашение глашатаю, тот украдкой осмотрев прибывших гостей, важно объявил:

"Прибыл австрийский художник" – толпа замолчала и оглянулась – "фон Браун, со спутником". Дослушав его слова все, как ни в чем не бывало, вернулись к своим делам: кто-то по-светски улюлюкал с разодетыми гостями, кто-то жадно налегал на закуски, а у кого-то шампанское уже било из ушей… «Отвратное зрелище…» – выронил художник презрительно.

Смешавшись с разношерстной толпой, мистер Г. и мальчонка по-над стенкой, по краю огромного зала, шли в