Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
синих глазах сына.
Михаил про силу ведовскую не очень и понял, а про далекую страну верить просто не стал. Поэтому, выйдя по зову дудочки на красную от земляники поляну, он почти не удивился, обнаружив там добротный бревенчатый дом на сваях под крытой дерном крышей. Да и сидевший на пороге с дудочкой в руках седобородый старик с прикрытыми тяжелыми веками глазами не выглядел враждебно.
Другое дело, что Михаил испытал едва ли не разочарование. Уж больно неказистым показалось ему лесное жилище. Почти как заброшенная деревенская изба. Когда он шел, прислушиваясь к звучавшей то птичьей трелью, то журчанием весеннего ручейка мелодии, то представлял себе по меньшей мере пряничный домик с леденцовой крышей или хотя бы избу на куриных ногах, шляпкой гигантского мухомора покрытую. Да и посконная рубаха старика совсем не походила на диковинный наряд сказочного волшебника и казалась еще более древней, нежели обвисшая дряблыми складками и сухая, как папирус, кожа.
— Здравствуй, внучек! — улыбнулся старец. — Здравствуй, родимый! Полвека тебя дожидаюсь. Первый ты из моих потомков дудочку услышал. Пряничка захотел? Так подойди — отведай.
Михаил, конечно, знал, что брать у чужих сладости нельзя, но деревенские к таким вроде не относились. К тому же в гостях не положено отказываться от угощения. Да и такой ли старик чужой?
— Ты ведь дедушка Овтай? — спросил Михаил, осторожно надкусывая пряник.
Почему-то его в тот миг не смутило, что он разговаривает с прапрадедом, умершим за полвека до его рождения.
— Узнал, милый, узнал, мой хороший, — потрепал его дед по светловолосой голове.
Вкуса пряника Михаил не почувствовал. Зато и поляна, и дом словно преобразились. Бревенчатые стены засияли желтой олифой, слежавшийся дерн на крыше расцветили незабудки, лютики и иван-чай с кислицей. Посконная рубаха старика сделалась новее, покрывшись затейливой вышивкой, а сам он, хотя и не обрел зрение, но словно окреп и приосанился, выводя на своем незатейливом инструменте причудливый, но странно знакомый волнующий напев.
— А зачем ты играешь на дудочке? — спросил Михаил, когда мелодия стихла.
— Духов созываю, — пояснил дед Овтай. — Познакомить с тобой хочу.
Тогда Михаил впервые их увидел: обитающих в тонких мирах хранителей лесов и рек, болот и озер, подвластных тем, кто понимает их язык и умеет их зачаровывать.
Дальше пришлось постигать науку самому, тыкаясь вслепую, по крупицам добывая знания в трудах этнографов и тщетно пытаясь отыскать практикующих шаманов. Умерший в начале века дед Овтай хоть и сумел призвать последнего в роду, завещав заветную дудочку, но помочь пройти все этапы посвящения был не в силах. А родители просто сначала не поняли, потом назвали фантазером, а осенью отвели в музыкальную школу и отдали на гобой. Отец, хоть и происходил из рода волхва, но был человеком образованным, а шаманизм считал элементом культуры и этнографии. Не более того.
Так прошло восемнадцать лет. Михаил каждое лето приезжал в деревню и обязательно наведывался к домовине, в зависимости от настроения прапрадеда представавшей перед ним то в своем истинном виде, то гостеприимной избой. Когда Михаилу исполнилось восемнадцать, и он поступил в университет, он впервые побывал внутри, а на следующий год даже дошел до Молочной реки о кисельных берегах.
— Эх, Мишка-Мишка, — разочарованно выговаривал ему дед Овтай, узнав, что по окончании вуза внука приняли внештатным корреспондентом в одно из крупных столичных изданий. — И зачем тебе эта газетная писанина сдалась? Уж лучше на историка бы выучился, ентого — этнографа. Глядишь, быстрее ведовство освоил.
— Журналистика — делу не помеха, — оправдывался Михаил, который вообще-то гордился, что без знакомств поступил на один из самых престижных факультетов МГУ и закончил его с красным дипломом. — Есть возможность поездить по стране, людям в их бедах помочь, о знающих шаманах расспросить.
Помощь требовалась и вправду многим. Не выдержав «Перестройки» и «Ускорения», страна едва не распалась на удельные княжества, а теперь переживала ваучеризацию, варварскую приватизацию и гиперинфляцию. И это не считая разраставшегося открытой раковой опухолью и грозившего захватить весь Юг локального конфликта.
Хотя срочную службу Михаилу заменило обучение на военной кафедре, в мясорубку он сунулся по собственному желанию, выполняя задание редакции, и чудом остался жив. Вернее, чудо заключалось все в той же дудочке, взять которую в военную командировку не просто посоветовал, а потребовал явившийся к Михаилу во сне дед Овтай.
— Так ведь в тех краях совсем другие духи живут, — засомневался Михаил. — Всякие вочаби, алмасы и прочие горные шайтаны, — вспомнил он статьи из Мифологического словаря.
— Кто из нас двоих в аниверситете учился? — строго приструнил его прапрадед. — Ты хоть понимаешь, что все эти имена придумали люди? А природа она везде едина. И тонкие миры тоже. Явь, Правь, Славь,
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 13 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад