Первая кровь (СИ) [sakuramai] (fb2) читать постранично, страница - 2

Тем не менее, ему, как и многим шиноби, иметь при себе пачку было обязательно.

По социальным причинам, не физическим.

Он прикурил со спичек, чтобы не тратить чакру. Дома можно себе позволить и звук, и запах серы, на некоторых заданиях тоже, а на некоторых даже нужно, чтобы связаться с информатором. Спички были той фирмы, что продаётся везде. Мало что так выдаёт, как брошенный или потерянный предмет иностранного происхождения, когда ты, например, глубоко в Стране Камня.

Горький вкус сигареты обжёг губы. Генма предусмотрительно старался не затягиваться по многим причинам, но в основном тоже по социальным, к сожалению или к счастью. Сигарета должна тлеть медленно, чтобы к нему успели невзначай подойти.

У него не было запланировано никакого рандеву. Но наверняка с ним кто-то хотел поговорить — Хокаге не додумался бы сам поставить Генму в сенсеи. Эту идею преподнесли и её аргументировали, причём свои, раз уж Сарутоби был так упрям в своём решении.

Звука шагов, как и дыхания, как и шелеста плаща не было слышно, но на меньшее Ширануи и не рассчитывал. Знакомая чакра, аккуратно подобранная под себя, чтобы сенсоры не любопытствовали и не сплетничали, всё также привычно пахла утренним туманом на диком цветочном поле.

— Не найдётся сигареты для старого друга, Генма? — голос отдавал приветствием и уставшей улыбкой. И то и другое было искренним: лицо может лгать, но чакра — никогда. Именно этот человек преподал в своё время такой важный урок и убедился, что знание усвоено.

— Иноичи-сенпай, — полуобернулся Ширануи. — Как ваше бедро?

— В порядке, — отмахнулся тот и принял сигарету в руки. Чиркнул зажигалкой, такой же нейтральной, как и спички. — Выписали две недели назад.

Помолчали.

— Я могу понять зачем, — вдруг сказал Генма, выпустив ровное кольцо дыма. — Но не могу осознать.

— Если у тебя есть какие-то догадки, — скосил на него взгляд Иноичи, — то они, к сожалению, правильные.

— Детям нужна защита, — тихий-тихий голос, почти шёпот. И опущенное — от своих соотечественников в частности.

— И амуниция, — также тихо ответил глава клана Яманака. Генма почти не заметил, как их укутала мягкая иллюзия, создающая впечатление абсолютно банального, ничего не несущего в себе разговора. — Последний Учиха и джинчуурики — сочетание пороховой бочки и нефтяной скважины.

— А спичка — девочка, — согласился Генма.

Иноичи пожал плечами:

— Или пушечное мясо, согласно жестокой статистике. Пока Корень официально не закрыли, туда набирали людей пострадавших, потерявших… Она была бы поводом затащить мальчиков в тень.

— Здесь чувствуется «но».

— Но она — лучшая подруга и соперница Ино, — вздохнул бывший глава департамента Пыток и Допросов, любящий отец и глава одного из самых влиятельных кланов Конохи. — И я не хочу видеть сына Минато уничтоженным. Любого ребёнка, в принципе.

— Я и есть тень, — поджал губы Генма. — Живучая, моральная, принципиальная, но эффективная.

— Именно, — согласился Иноичи. — Следуя всем порядкам и укладам, ты играешь по своим правилам. Чоза, Шикаку, я — мы все приложили руку к этому. Единственные джонины, помимо тебя, кто может этим справедливо похвастаться, уже заняты.

— Гай и Эбису, — вздохнул Генма.

— Гай и Эбису, — подтвердил Яманака. — Даже Ибики не может так утверждать, хотя, видит бог, он к этому близок… но и далёк одновременно. Про Какаши можно сказать то же самое. Понимаешь, — он стряхнул пепел с сигареты, которую едва ли пригубил, — иногда и темперамент есть и навыки, но попросту не дано.

— Детям должно быть дано, не так ли?

— Вспомни себя и свою команду, — мягко ответил Иноичи. — По вам нельзя было сказать однозначно, научитесь ли вы тому, что Чоза хотел вам преподать. Разве можно было предположить, угадать, кем именно станет каждый из вас?

— Наверное, нет, — согласился Генма. Гай в детстве, несмотря на страшную бедность и осуждающие взгляды в сторону своего отца и самого себя, был чарующе наивен, а его невинность, подкреплённая верой в человечество и добро, подкупала даже врагов, заставляя тех драться с честью. Талант пробуждать благородство на поле боя — великий дар, даже больший, чем упрямство. Эбису — ребёнок иммигрантов откуда-то с юга страны Огня, родившийся в незажиточной семье торговцев вином, — всегда был скромным и незаметным, но юрким и довольно хитрым, а ещё живучим. Если воспринимать жизнь как огромный алгоритм, богатый выборами и возможностями, можно многого добиться. А Генма… Генма был добродушным шалопаем, разве что недоверчивым и подозрительным. Всех сирот это отличало, он только скрывался хорошо. По идее, на бумаге их тройственный союз не должен был пережить войну.