Кремлевское золото [Валентина Сергеевна Краскова] (fb2) читать постранично, страница - 3

Америка. На территории России золото добывали уже в 3 тыс. до н. э. (Чудские копи). Любопытно, что только при двух общественно-экономических формациях — рабовладельческом строе и в советские времена (правда, на начальной стадии развития золотодобывающей промышленности в СССР) — использовался при этом труд рабов. В первом случае это были рабы в обычном понимании этого слова. Во втором — рабы-политзаключенные, каторжники, условия труда и бесправное положение которых мало чем отличались от условий и бесправного положения рабов в древнем мире.

Наиболее богатые месторождения золота были открыты на территории Ганы (1471), Мексики (1500), Перу, Чили (1532), Бразилии (1577), России (Урал, 1745), Канады (Квебек, 1823), США (Калифорния, 1848; Колорадо, 1858; Невада, 1859; Аляска, 1890), Австралии (1851), ЮАР (1884). Открытие этих и других золотоносных районов предопределило большой рост золотодобычи, которая составила в XVI в. — 763 тонны, в XVII в. — 914 тонн, в XVIII в. — 1890 тонн, в XIX в. — 11616 тонн, в XX в. (по 1980 г., без социалистических стран) — 65050 тонн.

На территории СССР золото периодически добывалось на Кавказе, Дальнем Востоке, Урале, в Средней Азии, Казахстане и Карпатах. Официально началом золотопромышленности в России принято считать начало XVIII в., когда на Урале было открыто Березовское месторождение. В XIX в. разрабатывались россыпи в бассейне реки Обь, Минусинской котловине, Забайкалье, бассейнах рек Лена и Амур, в Приморье. В 1830 г. по объему добычи золота Россия вышла на 1-е место в мире, обеспечивая до 1847 г. около 40,3 % мирового производства. С конца 40-х годов XIX в. доля России в совокупном мировом производстве золота начала несколько снижаться. Она заняла уже 2-е место после США в 1848 г. и 3-є — после Австралии и США с 1860 г. После 1900 г. объем производства золота в России составил 5 % мирового производства. Рудное золото в России в основном добывалось на Урале (около 10 %), а рассыпное — в Сибири (ок. 75 %). В 1910 г. в России действовало 1100 мелких рудников и приисков, где 60 % золота добывалось старателями. Золотодобывающая промышленность занимала 2-е место среди горнодобывающих отраслей по числу работающих (84 тыс. человек на 1913 г.).

В СССР начало развития золотопромышленности положено декретом СНК РСФСР от 31 декабря 1921 г. «О золотой и платиновой промышленности». Однако, в силу исторических событий в условиях неразберихи и некомпетентности кадров эта отрасль, естественно, не могла заработать на полную мощь быстро. После того, как старый мир был разрушен до основания, понадобилось долгое время, чтобы установить новые порядки и механизмы. Таким образом, только в 1927 г. были восстановлены все дореволюционные драги, позже открыты и новые золотодобывающие районы в Якутии (Алдан, золотоносные россыпи открыты в 1923 г., а коренные месторождения — в 1930 г.), Забайкалье (Дарсунское и Балейское месторождения) и Колыме.

Удивительная вещь получается: никогда не замечала за собой чрезмерного тяготения к золоту и не ощущала стремления к обогащению. Но не думать об этом презренном металле в последнее время просто не могу, эта тема навязчиво будоражит мое сознание. Россия так велика, так богата! При нормальном раскладе да при правильном устройстве наши люди могли бы не испытывать никаких значительных неудобств. По крайней мере, не было бы такого ужасающего количества нищих. Если все эти превеликие материальные блага принадлежат всему обществу, то почему тогда ими владеет его минимальная часть, а значительная вынуждена прозябать от холода и голодать, страдать от недостатка элементарных средств к существованию? Только ли потому, что организация человеческого общества вообще несовершенна?

Слово «воруют» прочно закрепилось в нашем лексиконе. Конечно, оно имеется и в других языках мира. Но, пожалуй, ни в одном из них оно не выражает такого уникального и неповторимого смысла, как в русском. Как ни парадоксально, но слово это не вызывает у нас должной негативной реакции. Наоборот, мы относимся и к нему, и к понятию, которое за ним стоит, с непонятной нежностью и заметной долей иронии. Думаю, такому положению вещей можно найти логическое объяснение: воруют, кажется, все. Те, кто могут, воруют по-крупному. Те, у кого нет такой возможности, вынуждены довольствоваться малым. Те, у кого нет и такой возможности, втайне надеются, что она когда-нибудь появится. Дело тут, как мне представляется, заключается не в том, что порядочные люди, даже в мыслях не посягающие на чужую собственность, вымерли, как доисторические животные. Просто людям нашим давно надоело ждать, когда же, наконец, состоится обещанное справедливое распределение материальных ценностей. Потеряв всякую надежду или устав от томительного ожидания, они начинают брать кто сколько может и кто сколько успеет. Мы уже убедились, что социалистический лозунг распределения не оправдал себя. Хотелось бы пожить при коммунизме, чтобы испытать на себе все его прелести. Жаль, не получилось. А может, это даже хорошо, что не вышло — утопические идеи никогда не сбываются.