Сага о Конане-7. Компиляция. Книги 1-41 (193-233) [Энтони Варенберг] (fb2) читать постранично, страница - 1342

А при взгляде на лицо Гизеллы угадывалось и остальное. Эти растерзанные мертвецы – ее люди. И с некоторыми из них у нее была сильная и прочная душевная связь.

Вот эти два разодранных трупа с длинными волосами – у одного русые, у другого – черные, как вороново крыло, наверняка были приближенными служанками принцессы. Потому что остальные трупы при жизни были мужчинами.

– Здесь нам лучше расстаться, – не глядя на Конана, неожиданно сказала Гизелла. Она уже сделала несколько шагов вперед, судя по всему, не собираясь прощаться и хоть как-то благодарить киммерийца, когда он догнал ее и властно положил руку на плечо.

Принцесса вздрогнула, как от удара бича, и обернулась.

Конан держал в руке что-то блестящее. В неверном свете луны она не сразу узнала свое украшение.

– Твой браслет, – сказал Конан. – Обезьяна отдала его мне. Если бы не этот смышленый зверек, мы бы никогда не встретились.

– Да мы все равно, что и не встречались, – ответила Гизелла. – Разве нам стоило встречаться вот так? Это не подобает царской дочери. Ты теперь знаешь меня с такой стороны… К сожалению, наши пути далеко разошлись. Мы стали как птица и рыба. Если и можем встретиться, то только для того, чтобы сожрать друг друга.

– Вообще-то я не собираюсь тебя есть, принцесса, – сказал Конан.

– Я верю тебе. Но все равно. Рыба – я, и я боюсь тебя. Точнее я боюсь себя в тебе. Я боюсь Гизеллы, которую ты знаешь. Мне больше по душе старый образ надменной зазнайки. Прости, Конан, но нам лучше расстаться. И не иди в Шадизар. По крайней мере, не попадайся мне на глаза. Мне бы не хотелось сдирать с тебя кожу. А браслет… Он твой навсегда. Я не могу отнять у тебя память.

– Я буду хранить его вечно, – поклялся Конан.

… Через неделю, в Аренджуне, он обменял браслет искусной работы на гораздо более ценные в тот момент вещи, способные удовлетворить голод двух видов – большой круглый хлеб, особым способом зажаренную утку, у которой можно есть не только мясо, но и хрустящие косточки, два кувшина сливового вина и бурную ночь с прекрасной юной женщиной, уста которой были нежны и благоуханны, как цветок вендийского лотоса.