Окна с видом на море [Жанна Даниленко] (fb2) читать постранично, страница - 2

class="book">Так вот, сделав несколько эскизов той квартиры, я явилась в офис транспортной компании «Дорога».

Встретила меня всё та же самая секретарша с силиконовым ротиком. Поморгала круглыми глазками, осыпав на румяные щёчки комочки туши с приклеенных ресниц.

— А давайте я посмотрю, — она решительно так вскочила со своего кресла и дверь в кабинет шефа собой перегородила.

— Вы жена владельца? — с сарказмом в голосе произнесла я.

— Нет, но…

— Вот он пусть и смотрит. Или его супруга.

— Илья Дмитриевич не женат, — пытаясь взлететь при помощи ресниц, сказала она.

Я уверенно повернула дверную ручку личного кабинета главы компании и вошла.

Он говорил по телефону. Кивнул мне, глазами пригласил сесть, не прерывая разговора.

Я присела.

Его взгляд прошёлся по мне сверху вниз, а затем снизу вверх. Остановился на коленках, открытых подскочившей юбкой.

Опять одним жестом спросил, кто я такая и что мне надо. Я представилась и протянула эскизы.

Он внимательно изучил каждый.

Минут через семь кинул свой телефон на стол и просто шокировал меня фразой:

— Никуда не годится.

Я растерялась.

— Но что не так?

— Всё, абсолютно всё. В том, что вы мне показываете, только розовой спальни с рюшами не хватает.

— Но ваша секретарша…

— Она блондинка, в отличие от нас с вами. Что вы делаете сегодня вечером?

— Вы предлагаете…

Я говорила о его квартире. Я думала, что мы на месте сможем обсудить концепцию и детали.

— Я предлагаю посмотреть на закат на пирсе. Вы любите море?

— Да, я приехала сюда, чтобы…

— Я тоже. Море — моя мечта. Значит, договорились? Скажите, где я смогу забрать вас в районе семи вечера?

Мне казалось, что я отвечаю под гипнозом.

Я пошла на свидание с ним.

========== Илья ==========

Я купил цветы — лилии. Моя Эмилия любит белые лилии на длинных ножках. Целых тринадцать штук.

Колечко с бриллиантом в красивой бархатной коробочке занимало мой карман в пиджаке.

Итак, всё готово — колечко и цветы.

Я прощаюсь со своей свободой, боже мой! Прощаюсь.

Вчера сказал по телефону родителям, что женюсь. Моё заявление встретили молчанием.

Смешно. Странные люди, ещё на прошлой неделе зудели, что пора создавать семью, что семья — гарант надёжности и стабильности. Что слово женатого человека гораздо весомее, чем холостого. Надёжнее, стабильнее! Вот так мой папаша и загнул. А я согласился. Всегда соглашаюсь. Это гораздо проще, чем возражать, спорить, доказывать.

С отцом спорить вообще бесполезно. Он сказал. Значит — всё!

Как мы с ним поссорились перед открытием филиала здесь, в Крыму! Если бы кто знал, как мы поссорились. Не разговаривали целый год. А потом пришлось. Куда деваться. Близки как раньше не стали, но сотрудничать смогли запросто.

Я его указания слушаю, а делаю так, как считаю нужным.

Но ничего, первичный капитал, полученный от отца, я приумножил. Отдал ему с процентами всё до последней копейки и заслужил уважение с самостоятельностью одновременно.

Не полной самостоятельностью, но теперь мы партнёры, а не подчинённый и шеф.

Квартиру купил.

Вот с этой самой квартиры всё и началось.

Я тогда с секретаршей крутил. Да и не то чтобы крутил. Смешная девчонка. Блондинка. Совсем блондинка. Слушала меня, открыв рот.

На том этапе, когда Мила вломилась в мой кабинет, моя секретарша собиралась взять мою фамилию и обобществить наши доходы. А я искал повод от неё избавиться.

Ушла она сама. Потому что пришла Мила.

Эскизы моего очаровательного дизайнера были хороши, но лишь как произведение искусства. Такую квартиру, как она нарисовала, я не хотел. В тот момент я о квартире совершенно забыл. Да и не до квартиры мне было. Я радовался, что за столом сижу и моего стояка попросту не видно.

Я глаз от девушки отвести не мог. Её коленки просто с ума сводили. И лодыжки тонкие, ножки в туфельках. Аккуратная вся и притягательная.

Это гораздо позже я узнал, что она из тех, кто «коня на скаку и в горящую избу». Да и когда узнал, она совершенством быть не перестала.

А наше первое свидание…

Я пришёл пораньше, но она уже была на пирсе. С раскладным стульчиком, с этюдником и какими-то другими приспособами. Я не знал их названий, пожалуй, так и не выучу.

Она писала море.

Я видел только набросок, но талант оценить уже мог. Оно казалось живым. Будто вырезала кусочек водной глади и поместила на свой холст. Я как зачарованный наблюдал за рождением картины.

Именно тогда я понял, что с ней хочу быть вечно.

Три года её