В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
накрыть в беседке чайный стол на три персоны.
– Сейчас девочек выведут на прогулку. Увидите, какие они у нас, – с гордостью произнесла настоятельница.
В беседке они просидели полтора часа, наблюдая за гуляющими воспитанницами в одинаковых белых курточках, голубых платках и серых вязаных варежках.
– Куртки нам подарили спонсоры, а варежки связали старшие воспитанницы, – рассказывала матушка Анисия, время от времени подзывая к себе малышек в возрасте от пяти до семи лет.
– В этом возрасте детям легче привыкнуть к новым родителям.
– Да какие мы родители, – рассмеялась Вера Илларионовна. – Мы для них бабушка с дедушкой.
Девочки – круглолицые и розовощёкие – были странно похожи друг на дружку и вели себя тоже одинаково: молчали и смотрели насторожённо. Матушка Анисия представляла их предполагаемым будущим родителям, а Вечесловы угощали конфетой «Гулливер», на которую девчушки смотрели с вожделением, но руку за угощением не протягивали. При этом у матушки Анисии было недовольное лицо. Девочки переминались с ноги на ногу, на вопросы отвечали односложно или вовсе не отвечали.
– Сколько тебе лет?
Ответ или молчание.
– Нравится тебе здесь?
Молчаливый кивок. Молниеносный взгляд – и вновь опущенные глаза.
Они нас боятся! – дошло наконец до Вечесловых. – Боятся, что их заберут в незнакомую жизнь чужие незнакомые люди. Такое уже было, им слишком хорошо помнился родной дом, из которого отчаянно не хотелось уходить. Но – мольбам не вняли, разжали вцепившиеся в спинку кровати детские руки и увезли туда, где никогда не будет мамы.
Девочки живут в тепле и заботе, им здесь хорошо. Примут ли они своих новых родителей, смогут ли их полюбить? Вон, даже конфеты не берут, словно сговорились. Последнюю мысль Иван Антонович высказал вслух.
– До окончания Великого поста пять недель. Напрасно вы вводите детей в искушение. Они ещё малы, им трудно удержаться и не взять на душу грех.
– Грех? Конфета по-вашему грех? Посты не распространяются на детей, они растут, им нужно полноценное питание, – возразила Вера Илларионовна.
– Монахини и послушницы вкушают пищу дважды в день, в среду и пяток одна трапеза, по одной литре (340 г) хлеба, можно с солью, и воду. В Великий пост вкушать положено один раз в день. Для воспитанниц приюта другой режим: девочки завтракают, обедают и ужинают. А посты обязательны для всех. Здесь монастырь, если помните. – Настоятельница больше не улыбалась, смотрела строго.
Вера Илларионовна, которой муж довольно чувствительно наступил на ногу, торопливо согласилась:
– Да, да, конечно. Я об этом не подумала…
Она впервые в жизни ощутила растерянность. Двадцатипятилетний педагогический опыт оказался бессильным против логики матушки Анисии, перед которой любые возражения казались кощунственными. Вера Илларионовна только теперь поняла, почему девочки ведут себя так странно: не гомонят, не смеются, не затевают шумных игр. Даже самые маленькие разговаривают вполголоса.
В монастырь люди приходят по своей воле и, как правило, взрослыми, чётко понимающими, что они приобретают и чего лишаются. Но приют – не для монахинь, здесь живут дети, которым не оставили права выбирать. Выбор сделали за них.
Вера взглянула на мужа, и тот утвердительно кивнул. Похоже, обоим пришла в голову одна и та же мысль. Мысль была невесёлой.
Настоятельница, взглянув на часы, прекратила их мучения, сочтя визит достаточным. Супруги Вечесловы в молчании шли вслед за ней по дорожке, обсаженной кустами дикой розы. Вера вдруг остановилась и тронула мужа за рукав: за кустами кто-то тихонько плакал.
Не услышав за спиной шагов, настоятельница обернулась:
– Идёмте, идёмте. Не обращайте внимания.
– То есть как это – не обращайте? У вас ребёнок плачет, а вы говорите, не обращайте. Вот, значит, как вы их воспитываете? Вот как – заботитесь?! – не выдержал Иван Антонович.
Не ответив, матушка Анисия обошла раскидистый куст и вывела оттуда за руку девочку лет двенадцати, угловатую и некрасивую. Голенастые ноги в нелепых белых колготках. Из рукавов куртки торчат рукава платья, натянутые на сжатые кулаки. Платок спущен с головы, волосы заплетены в косы, а глаза опухли от слёз и превратились в две щёлочки.
– Поздоровайся, – велела настоятельница.
Её слова девочка проигнорировала. Смотрела пустым взглядом, в котором не было ни капли любопытства, ни капли интереса. От Вечесловых не укрылась безнадёжность, сквозившая в этом взгляде, в руках со сжатыми кулаками, в поникшей детской фигурке.
– Как тебя зовут? Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Все гуляют, а ты почему одна? – расспрашивала Вера Илларионовна.
Девочка молчала. И когда от неё уже не ждали ответа, вдруг сказала:
– Арина. Никто не обидел. Никто не гуляет, все ушли уже. А плачу, потому что меня никто не возьмёт. Берут только маленьких, а меня, сказали, в детский дом отправят, – всхлипнула девочка. – В специализированный. Для
Последние комментарии
5 часов 6 секунд назад
5 часов 17 минут назад
5 часов 42 минут назад
6 часов 13 минут назад
7 часов 20 минут назад
9 часов 1 минута назад