Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
против отца? Ты посадить меня решила? — я не хотела. Просто хочу, чтобы он оставил меня в покое.
— Нет, — проглотила комок слез. — Я сделаю всё, как обещала.
— Хорошо. Твоя мама гордилась бы тобой.
Правда? Сомневаюсь. Я почти не помню ее, так, урывками.
Помню, как любила её блинчики с кленовым сиропом, помню, как она готовила индейку на день благодарения. Я не могла вспомнить её лица, только ощущение рядом с ней. Я безумно её любила.
Помню, каким отец был тогда: нежным, заботливым, как он обрабатывал мне ободранную коленку, помню, что только тогда я была счастлива.
Что же случилось? Почему любящий меня отец превратился в монстра? Неужели смерть жены так подкосила его? Он в тот момент тоже умер, как человек.
Но я, будучи пятилетним ребенком, страдала, грустила. Не понимала, почему мама не приходит, не читает мне на ночь Питера Пена. Я знала наизусть эту сказку, могла бы пересказать, но любила слушать голос мамы, любила засыпать под него.
Хоть бы вспомнить, как она выглядит. В нашем доме не осталось ни одной фотографии с ней.
Он стоял победителем, довольно улыбался.
— Адель, — к нам подошел Адам. — Ты в порядке? Я так за тебя беспокоился. Он ничего с тобой не сделал? — покачала головой, глотая слёзы.
Почему-то забота чужого человека вывела меня из равновесия. Он жалеет меня, а я пойду против него, буду лгать.
Нас вызвали в кабинет.
— Будет перекрестный допрос, — сказал полицейский. — Адель, расскажите, что вы делали вчера, откуда знаете Адама?
— Мы познакомились на службе. Адам предложил проводить меня до дома. Когда мы дошли, — я сглотнула, — он поцеловал меня. Насильно. Отец заступился за меня, ударил его, — шёпотом закончила я. Перебирая пальцами, опустила глаза, мои щеки горели от стыда.
Я согрешила, соврала.
— Адель, зачем ты врёшь? — чувствовала взгляд Адама на себе.
— Вы видите? Моя дочь боится его! Она очень скромная, порядочная и не позволит никому такие вольности. Я вынужден был защищать её. Я отец!
— Он запугал её! Я уверен! — кричал Адам. — Вы должны помочь Адель!
— Выйдете. Я допрошу Адель, — один на один? Посмотрела на полицейского. Я ещё раз врать буду?
— Я требую принять встречное заявление о домогательстве, — начал отец.
— Что?! — возмутился Адам. — Вы из меня насильника будете делать?
— Вышли оба! — повысил голос полицейский.
Дверь захлопнулась, я слышала крики за ней. Отец ругался с Адамом.
Полицейские обошел стол, сел на стул рядом со мной.
— Адель, ты можешь не бояться, я сумею заступиться за тебя, — он коснулся моей руки, в страхе отдернула её.
— Мне не нужна помощь, у меня всё в порядке. Отец заступается за меня.
— Доверься мне, я помогу, — голос у него стал заботливым, нежным, проникновенным.
С чего все так стараются помочь мне? Я посмотрела на него. У полицейского был такой же взгляд, как у Адама, прежде чем он поцеловал меня.
Он был чуть старше меня, подтянутый, стройный, красивый.
Мысленно отругала себя, нельзя разглядывать его. Это нехорошо.
— Адель… — у него голос с придыханием, испугалась, мне это всё не нравилось. — Ты такая красивая.
Что?! Опять? То же самое говорила Адам.
Встала со стула, отошла от двери.
— Мне не нужна помощь. Спасибо вам за заботу. Можно, я пойду? Я не буду подавать заявление на Адама, — полицейский погрустнел.
— Хорошо, иди. — повернула ручку на двери. — Но я буду приходить к вам домой. Я не верю, что твой отец такой белый и пушистый.
Вышла из кабинета. Две пары глаз вопрошающе смотрели на меня.
— Ну что, Адель? О чём он тебя спрашивал? — спросил Адам.
— Не твоего ума дело, сосунок. Держись от моей дочери подальше, — отец обнял меня за плечи и повел к выходу.
Поморщилась, его руки коснулись спины, причиняя боль.
— Развратница! — говорил отец, когда мы вышли на улицу.
— Папа, ты чего? — отшатнулась от него. Смотрела в горящие серые глаза.
— Думаешь, я не видел, как на тебя смотрел полицейский?
— А как он смотрел?
— Как на блудницу!
— Я ничего такого не сделала.
— Ты получишь дома, — опять?! Так скоро? Но я делала всё, что велел отец, я не переживу, ещё эти раны не зажили.
— Ты не посмеешь! — что несёт мой язык? Я не могла остановить слова, они сами вырывались из меня.
— Что?! Как ты смеешь перечить мне?!
Я окончательно потеряла чувство страха. Сколько можно бояться?
— Только тронь меня, и когда придет полицейский, я всё ему расскажу! Сниму побои, тебя посадят!
Он отшатнулся! Я испугала его! Моя первая победа так окрыляла.
— Он сказал, что придёт к нам?
— Да, он не поверил, сказал, будет присматривать за мной.
— Маленькая дрянь! Ты и его очаровала!
Мне было всё равно, что он говорил, развернулась и пошла в сторону дома, возвращаться на работу не было смысла.
— Ты такая же, как твоя мать, — послышалась мне вдогонку. — Садись в машину.
Последние комментарии
18 часов 21 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад