Эгоист [Марина Смбатовна Агекян] (fb2) читать постранично, страница - 2

непонимание того, что с ней происходит. Она была еще слишком юна и впечатлительна, чтобы разобраться в себе, но была уверена, что с ней что-то не так.

В ту ночь она все же не сдержалась и, вернувшись домой поздно вечером, легла в кровать, прижала к лицу подушку и заплакала. И так и не смогла понять, что же с ней произошло.

На утром всё прекратилось, она чувствовала себя, как прежде. Снова стала выезжать, снова была собой, кружилась на балах, танцевала и просто наслаждалась жизнью. Ее родители были красивыми аристократами, и Шарлотта унаследовала их грацию и красоту. Она не знала недостатка в кавалерах, и ей уделяли не меньше внимания, чем Лидии. Пока однажды на очередной бал вместе с сестрой снова не приехал ее старший брат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Шарлотта поняла это, едва увидела его. Ее снова охватило знакомое оцепенение, сердце замерло, а потом снова пустилось вскачь. И тогда же она поняла, что, наверное, так будет всегда. Не могла она спокойно смотреть на Уильяма. И хоть было опрометчиво и зазорно называть его по имени, тем более про себя, она ничего не могла поделать с собой.

Он был бесподобен, ошеломителен, вежлив, весел, учтив, предупредителен и… И ужасно падок на женское внимание. Вероятно, зная о своей внешности и отлично этим пользуясь, Уильям наслаждался обществом женщин, порой даже старше себя, просто потому, что был молод. Да и чем еще он мог заниматься?

В первое время Шарлотте нравилось наблюдать за ним, но только в самом начале, пока она не поняла, какого характера это внимание. Уильям не просто флиртовал… Он заманивал в свои сети, обещал, обольщал, покорял своей притягательной, волнительной улыбкой, а потом… Просто на глазах у всех уводил из залы тех женщин, обычно это либо вдовы, либо одинокие замужние женщины, чьи мужья любили проводить время в деревнях, которые приглянулись ему.

И больше не возвращался с ними на бал.

К концу сезона, набравшись немного опыта, Шарлотта, наконец, поняла истинный характер подобных эскапад. И сказать, что это не просто огорчило ее, значит, ничего не сказать. Она даже не ожидала, что это так сильно заденет ее. Но с какой стати? Господи, они едва знали друг друга! И… всё же ей ужасно хотелось, чтобы он хоть бы раз посмотрел на нее так, как смотрел на тех самых женщин, с которыми уходил. Хотела, чтобы он подошел к ней, хотела, чтобы он заметил ее, пригласил на танец…

Шарлотта резко покачала головой, сжимая в руке бокал и даже сегодня наблюдая сцену, к которой должна была привыкнуть за последние семь лет, но, увы, этого так и не произошло. Да, она была знакома с ним целых семь лет, но так и не научилась игнорировать его выходки. И каждый раз, когда он уходил из залы под руку с очередной женщиной, ей хотелось броситься за ними, расцарапать лицо незнакомке, а его… проткнуть его черствое, эгоистичное сердце чем-нибудь очень острым. И хоть Шарлотта не была такой кровожадной и жестокой, но порой эти сцены с его уходом доставляли ей столько боли, что она уже просто не знала, как с этим справляться.

Если в первые годы он вел себя предельно безрассудно и едва ли осмотрительно, но в какой-то степени прилично, чтобы не бросать тень на сестру, то после смерти отца, с которым, по словам Лидии, Уильям общался крайне редко, потому что тот слишком давил на него, он стал вести себя еще более вызывающе. Дошло до того, что мужья, чьих жен он соблазнял, вызывали его на дуэли. Шарлотта с содроганием узнавала, что он участвовал в пяти дуэлях, в одном из которых его ранили в ногу.

Иногда ей казалось, что в него вселился сам дьявол, потому что чем больше неприятностей он набирался, тем счастливее выглядел. И тем несчастнее делал свою семью, которая переживала за него. И хоть Лидия удачно вышла замуж и устроила свою жизнь, у них было еще пять сестер, о которых Уильяму, как старшому сыну и единственному главе семьи предстояло позаботиться. Но он заботился лишь о своих прихотях и с головой уходил в ночные кутежи, из которых едва ли выбирался по утрам.

Со дня его возвращения прошло семь мучительно долгих лет, но он так и не изменился. Разве только лицом, которое стало еще суровее, еще выразительнее, мужественнее, почти невозможное. Шарлотте, как и прежде, было тяжело смотреть на него, почти так же трудно заговорить с ним, как в первые дни знакомства. Если случайно сталкивались на балах, они просто обменивались приветствиями, узнавали, как дела в семье, Шарлотта неизменно просила передать теплый привет Лидии, после чего он удалялся, а позже уходил с очередной женщиной, с которой намеревался провести ночь.

Иногда Шарлотта ненавидела его и женщин, с которыми он уходил. Ненавидела за ту боль, которую он причинял ей, но потом была вынуждена признать самой себе, что это глупо, ведь он ни о чем даже не подозревает, но даже если бы что-то знал, ее переживания были ее личным делом. И как она могла сердиться