Искусство быть друзьями [Джессика Соренсен] (fb2) читать постранично, страница - 2

мысли проникают в мою голову, пока я стою перед зеркалом, рассматривая свои длинные черные волосы, которые по цвету похожи на темное вороново перо — полуночно-черные, с оттенками фиолетового и синего, когда бликуют на свету. Не могу не задаться вопросом, была ли я вороном в прошлой жизни. Возможно, именно поэтому я приношу неудачу, где бы ни оказалась.

— Рейвенли Уилоувинтер! Тащи сюда свой зад, — кричит снизу тетя Бет. — Ты не должна вынуждать всех остальных опаздывать в первый день занятий, потому что не можешь заставить свою ленивую задницу сдвинуться с места.

Мой первоначальный инстинкт — бросить язвительный ответ, но я знаю, что лучше не делать этого, пока дядя дома. Поэтому делаю глубокий вдох, прежде чем крикнуть:

— Я почти готова.

Она ничего не говорит мне в ответ, но я слышу, как она кудахчет моему дяде:

— Эта чертова девчонка действует мне на нервы. Она всегда опаздывает. И даже не начинай мне рассказывать, в какие неприятности она попадает. И ее рот … Я не понимаю, почему мы не можем надрать ей задницу, пока ей не исполнится восемнадцать. Не думаю, что смогу терпеть это дерьмо до окончания школы.

— Я согласился, когда взял ее к себе, Бет. Она будет жить с нами, пока не закончит среднюю школу, и это не обсуждается, — холодно отвечает дядя Дон. Он брат моего отца, но мой отец был хорошим, заботливым человеком в то время, как дядя все время холоден и сердит, особенно на меня. Хотя бывают случаи, когда он, кажется, почти в восторге от того, что находится рядом со мной, но это никогда не заканчивается хорошо.

— А теперь иди и приготовь мне завтрак. Это мой первый день, и я не хочу опаздывать.

Я закатываю глаза, когда тетя лепечет:

— Конечно, дорогой.

Тетя беспрекословно делает то, что ей говорят, по крайней мере, когда дело касается моего дяди. Она остается дома, готовит, убирает и каждый вечер накрывает на стол, когда он возвращается с работы. Клянусь, они все еще думают, что сейчас пятидесятые или около того. Если бы я не презирала свою тетю так сильно, то могла бы попытаться убедить ее не быть такой тряпкой. Но если я решусь сказать ей это, то не только тетя надерет мне задницу, но и дядя хорошенько приложит руку.

Он занимается этим с тех пор, как я переехала к ним. Сначала я сопротивлялась, пытаясь дать отпор, но получалось еще хуже. Я быстро поняла, что сопротивление ведет к еще большему числу ударов. Так что я научилась подавлять свою гордость и держать рот на замке рядом с дядей. Однако со всеми остальными это правило не работает.

Жаль, что у меня нет другого выбора. Жаль, что я не могу сдать его в полицию. Я думала об этом, когда он впервые начал меня бить. Проблема в том, что он полицейский. А я — кусок дерьма, племянница, которую они так любезно приняли после того, как она совершила ужасные вещи. По крайней мере, так все это видят.

И у меня такое чувство, что отношения с моим дядей станут еще хуже, теперь, когда он официально стал шерифом Ханитона, маленького городка, в который мы переехали. Это место находится в глуши, в окружении холмов, которые создают ощущение уединения и дружелюбия. Ну, это та чушь собачья, которую дядя сказал нам, когда объявил, что мы переезжаем. Лично я на это не куплюсь. Вчера я гуляла по городу, и взгляды горожан были далеко не дружелюбными. Я практически ощущала запах осуждения и снобизма, пронизывающий свежий осенний воздух, и чувствовала, что мое надвигающееся звание изгоя ждет меня уже сегодня, стоит мне войти в коридор новой школы. Хотя я действительно выгляжу немного устрашающе.

Но это круто. Я справлюсь с этим. Я сталкивалась с гораздо худшими вещами. На самом деле, я привыкла быть изгоем. Я стала им с тех пор, как переехала к дяде, тете и их дочери, Дикси Мэй.

Дикси, гребаная, Мэй. Хотя она моя двоюродная сестра и ровесница, других общих черт у нас нет. Если я реинкарнированный ворон, то Дикси Мэй, вероятно, ястреб, который, как я где-то читала, хищник, и для воронов может представлять опасность. Честно говоря, из того, что я читала, вороны обычно могут отбиваться от ястреба только в том случае, если их несколько, устраивая так называемый заговор. Мне это нравится, вероятно, потому, что я все время мысленно строю заговоры, чтобы уничтожить Дикси Мэй. Но у меня никогда не было настоящих друзей, по крайней мере, постоянных, так что, скорее всего, этого не случится. Не то чтобы я просто позволяю ей манипулировать мной. Вовсе нет.

Тем не менее, Дикси Мэй — самый манипулятивный, фальшивый и коварный человек, с которым я когда-либо пересекалась. Она также очень хороша и обаятельна, когда ей это нужно, за исключением дома, где она ведет себя как избалованный ребенок. А еще у нее есть оружие против меня — она знает причину, по которой я переехала жить к ней и ее семье несколько лет назад. И когда она рассказала об этом всем в нашей старой школе, меня сразу же окрестили фриком, которого люди не только презирали, но и боялись.

— О боже, как же меня тошнит от этих проклятых коробок, —