Тринадцатый миллионер [Влад Тарханов] (fb2) читать постранично, страница - 4

Большой дом, нависающий над всем районом. Не самое живописное место Города, но мне нравится. Я поклонник урбанистический пейзажей: не слишком люблю выезжать за город, вообще все выходные провожу у компьютера и считаю это лучшим видом отдыха. Повисеть в Интернете, пообщаться со старыми знакомыми (которых никогда в глаза не видел) в чате, найти виртуальный ресторанчик и заказать там виртуальный ужин с очередной виртуальной красоткой (ну и что с того, что за этот ужин с карточки снимут почти как за настоящий?).

Если я успею, я расскажу вам, как я дошел до такой жизни. В конце-концов у меня будет еще время полета. А за это время можно успеть все вспомнить. И опять-таки. Я боюсь высоты. А вот покончить жизнь, прыгнув вниз – нет. Говорят, сердце останавливается еще до того, как тебя размажет об асфальт. Ну и чудненько. Именно поэтому я выбрал дом повыше, чтобы с гарантией. Наверняка.

Я подхожу все ближе и ближе. Может, рассказать, как я докатился до такой жизни? А зачем? Нет, это моя личная проблема и она достаточно весома, чтобы не говорить об этом в спешке. А я спешу. Потому что моя решимость испытать чувство полета падает с каждым шагом, падает, не смотря ни на что. Если я сделаю остановку – мне конец. От решительности не останется ничего… Или попробовать? Или вспомнить? Или? Но я не решаюсь на эти "или". Мне сейчас достаточно плохо, чтобы я не отступил. И все-таки я не буду медлить. Время – это мой противник. Вечность – это мое убежище.

Две девочки пробежали по пыльному двору, у той, что поменьше яркая кофточка и смешные косички, левая почему-то растрепалась и вот-вот готова рассыпаться. Бабушка стоит рядом, но не делает попытки поправить прическу ребенку, бабушка занята, она рассматривает меня и разговаривает по мобильному телефону. Надо будет падать с другой стороны дома, там проезжая часть улицы, если я не ошибаюсь, не хочу пугать детей, зачем мне это?

Говорят, что существует загробная жизнь. Я в это не верю. Как не верю и в то, что после смерти я просто сгнию в земле. Тело сгниет. А что-то бессмертное, несомненно, останется. Я не знаю, что это за бессмертное, я никогда не задумывался над этим. Эзотерике я не верю. Магам тем более. Грех самоубийства? Я не признаю церковных канонов. Для меня самым большим грехом сейчас является жизнь.

На этот раз у меня все складывается. В этом доме, по идее, должен быть консьерж. Но его нет и в помине. И, о счастье, меня никто не останавливает: ни взглядом, ни вопросом. Значит, я могу идти совершенно спокойно. Я не еду лифтом: отправляться лифтом в последний полет – это пошлость. Спокойно иду все этажи по лестнице вверх. Наверное, стоило посчитать ступеньки. Но я не собираюсь это делать. Просто иду, а в голове моей проносится вся моя жизнь. И я понимаю, что именно сейчас смогу проверить: пронесется ли за те, отведенные мне секунды полета, вся моя жизнь перед глазами. Большинство говорит, что пронесется. Есть же такие, которые утверждают: нет, не проносится. И среди тех, и среди других есть люди, которые, не падая с отвесной пропасти вниз, уже проходили по этой дороге и возвращались обратно. Возможно, все они правы, каждый в своей мере. Но Я должен узнать, как это будет в МОЕМ случае. Я не верю никому из них. В конце-концов, теперь я смогу все узнать сам. Из первых рук. Смогу. Жаль, что я не смогу никому про это доложить. Доложить. Даже слово какое-то казенное выбрал, как раз из арсенала Димона-судмедэксперта. Противное слово, неправильное слово. Глупое слово. До-ло-жить. Но точное слово.

А почему ты все-таки не поехал лифтом? Элементарная слабость? Желание еще как-то потянуть время? Или любовь к грязным клаптям штукатурки, которые свисают в этом, требующем капитального ремонта, подъезде? Не надо себе егозить. Лучше, что подъезд обшарпанный. Уходить в темноту из светлого и отремонтированного подъезда, как минимум, моветон.

Я не заметил, как за этим самокопанием достиг последнего рубежа. Люк действительно оказался без замка. Для человека с какой-никакой физической подготовкой большого труда не заставит оказаться в техническом помещении, которое раньше гордо именовалось "чердак". Пришлось споткнуться о кучу какого-то гниющего мусора, рукой ткнуться в мумифицированную тушку отравленной крысы, разгрести небольшую груду хлама, который сердобольные соседи посчитали более простым пристроить на чердак, нежели волочить вниз, на свалку. А ведь удачно. Я нашел в этой куче трехногий стул. Если его поставить вот так, вполне сгодиться. Начнем. Я вытащил последний фетиш, который решил использовать перед тем, как испытать волшебное чувство полета. Это была хорошая сигара. Мой любимый сорт. Настоящая Гавана. Ха! Сейчас. Это вам, господа, моя смерть, а не рекламный ролик табачной компании с припиской внизу, что курение приводит к ранней смерти. Господа, к ранней смерти приводит ранняя жизнь! Я курил, шумно вдыхая терпкий резкий дым. Я бросил курить ровно… а, неважно, сколько лет назад. Бросил. Раз и навсегда. Но сегодня, в последний раз, я решил выкурить свою