Wo alle Strassen enden (СИ) [add violence] (fb2) читать постранично, страница - 5
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
— Не знаю, кто, — отозвался скафандр.
— Что было под саркофагом? — нахмурился Готтфрид.
— Уран.
— Много? — Готтфрид едва не подпрыгнул.
— Да что ты привязался? — отмахнулся скафандр. — Понятия не имею. Сейчас скелеты взвесят — разберемся.
Готтфрид потер лоб. Если это и правда уран, то, похоже, Штайнбреннер не врал. Он огляделся. Вокруг царил полумрак, визоры ограничивали обзор, но он кое-что заприметил.
— Алоиз… — тихо позвал Готтфрид.
— Чего тебе?
— Смотри.
Он указал на неприметный лаз среди развалин. Небольшая расщелина, вовсе не факт, что там даже был проход вниз.
— Это уж слишком, — запротестовал Алоиз. — Давай дождемся, пока разберут.
— Да ладно тебе! — горячо возразил Готтфрид. Азарт распалял его. — Ну пойдем! Поможешь мне, чего тебе стоит?
— Что, костюмчик не по размеру? — поддел друга Алоиз, но на сей раз, вопреки обыкновению, Готтфрид не повелся.
— Пошли посмотрим!
В расщелине и правда оказался проход вниз.
— Нюх у тебя на такое дерьмо, — ворчал Алоиз, помогая Готтфриду спуститься. — Тебе было мало,как тебя еще в детстве, до Обнуления, завалило в развалинах после бомбежки? Твоя мать тогда всех на уши поставила! Три дня тебя искали!
Готтфрид не реагировал. Он что-то отчаянно искал — он и сам не знал, что.
Они осматривали подобие комнаты, случайно уцелевшее после взрыва. Алоиз то и дело косился на потолок, не собирается ли тот обвалиться.
— Смотри! — почти прокричал шепотом Готтфрид. — Тут какие-то бумаги!
Алоиз высветил бледным световым кругом загаженный пол. И правда — россыпью лежали пожелтевшие от времени листы. То исчерченные линиями, то исписанные убористым почерком. Готтфрид неловко принялся подбирать их, пару раз даже растянулся под беззлобный смех друга.
— Ну-ка, посвети! — распорядился он, выпрямляясь и отдышавшись. — Сюда, болван!
Они оба замерли. На одном из листов расплывшимися чернилами была нарисована примитивная схема контактного взрывателя. На еще одном — сплошь формулы. На третьем — еще какая-то схема, в темноте было не рассмотреть. Готтфрид перевернул лист. В нижнем углу мелким почерком были выведены имя и фамилия. Фридрих Веберн.
— Фюрер меня раздери! — зашептал Алоиз. — Это же… Твой отец!
У Готтфрида закружилась голова. Он представил себе, что Штайнбреннер спускается сюда же, выдирает из его рук листы, а потом торжествующе смеется, мерзко смеется. Если докажут, что бомба такого строения и правда упала на Германию в Год Обнуления, то ему конец. Его с матерью оставили в живых только потому, что потом благодаря таким же бомбам в необитаемую пустыню превратили целых два материка: Африку и Австралию. И часть Евразии в придачу. И потому, что маленький Готтфрид был очень умен. Но докажи теперь партийцы, что это его отец спровоцировал Великую Катастрофу…
— Меня расстреляют… Алоиз, меня расстреляют… — пробормотал Готтфрид. — А перед этим заставят сожрать этот чертов уран… Или запихают мне его в зад… Алоиз…
— Давай сюда! — Алоиз выдрал заветные листы у Готтфрида и принялся расстегивать костюм.
— Ты что творишь, идиот! — Готтфрид вышел из себя. — Тут рядом уран…
— Срать, — отрезал Алоиз. — Мы пережили Великую Катастрофу. Вряд ли мне навредят эти несколько секунд. И несколько листов.
Готтфрид хотел было возразить, но к тому моменту, когда он еще раз посмотрел на друга, тот был вновь плотно упакован.
— Давай, херр разведчик, — усмехнулся Алоиз. — Может, мы найдет тут что-то еще?
Они не успели обшарить каждый уголок, как Готтфрид издал негромкий, но выразительный победный клич.
— Смотри! Тут спуск!
— Ты — псих, — покачал головой Алоиз.
Внизу оказался добротный подвал. Казалось, его не тронуло ничто — даже колба керосиновой лампы, стоявшей на монументальном деревянном письменном столе, была цела.
— Ого-го! — присвистнул Алоиз. — Ты посмотри-ка!
Со стены на них строго взирал намалеванный масляными красками на холсте фюрер. Под фюрером висел Имперский штандарт, только цвета слегка поблекли.
— Да сюда можно на экскурсии ходить! — изумился Алоиз.
Готтфрид уже вовсю шарил по комнате. Несколько пыльных консервных банок — целых! — датированных 1943 годом. Пакет с кофе — удивительно, должно быть, он пах, этот кофе! В нижнем ящике стола несколько очков: у одних сломана дужка, у других треснуто стекло. Костыли в углу. Белый халат на спинке кресла… Готтфрид обшарил все, оставив на закуску верхний ящик письменного стола — тот пока не
Последние комментарии
1 день 6 часов назад
1 день 14 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 9 часов назад