Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
задохнулась в цепких его руках, затрепетала и растаяла. Тело ее проникло в пальцы Афиногена.
— Не надо, Генка! — услышал он трезвый вырывающийся голос, и едкая обида внезапно увлажнила его глаза.
— Дурной ты какой–то, — испугалась Наташа. — Ну что ты в самом деле, как маленький. Зачем ты так делаешь?
— Я не хочу больше жить в этом городе, — сказал Афиноген. — Он мне опостылел. Все мне опостылело в нем. Кирпичные дома и люди с медными лбами. В этом городе женщины боятся любить. Не обращай внимания, Наташа. Это у меня от усталости. На работе нелады, то да се. Жизнь удивительная. Ты сама, Наташа, удивительная, как этот день. Что ты читаешь, дорогая?
Наташа протянула ему книжку.
— Путешествия? — удивился Афиноген. — Книга про путешествия. Странно. Молоденькие красотки предпочитают иного рода чтения.
— Не говори со мной так, — попросила Наташа, — не воображай о себе очень–то. Сначала объясни, почему ты опоздал. Это неприлично. Вдобавок ты, кажется, пьяный. Мне неприятно разговаривать с пьяным Даниловым. Ступай лучше домой.
Афиноген послушно встал и двинулся по аллее.
Предчувствие какой–то скорой боли томило его. Тело не подчинялось легко и неощутимо, как обычно, асфальт с упругой силой отталкивал подошвы. Он оглянулся. Наташа сидела и читала книжку про заморские страны. Ей было наплевать на землетрясенье его души. А он чувствовал предвещающие толчки. Он, конечно, вернулся.
— Любопытно, — сказал он, — у тебя такое самообладание или ты совершенно равнодушна к моей особе? А ведь я симпатичный парень. Приглядись без предубежденья. Меня любила одна женщина, не чета тебе — доктор наук, чаровница, постигшая тайны индусских брахманов. Все мне завидовали. Но она, правда, умерла. От насморка сгорела в одночасье. От обыкновенного насморка. Помни о смерти, Наташа. Помни о смерти.
— Почему ты опоздал? — спросила Наташа. — Хотя дело уже не в этом. Почему ты не ответил, когда я тебя спросила? Я тебя спросила, почему ты опоздал, а ты не ответил, не удосужился. Почему?
— Наташа — синий чулок! Ну и зануда. Вот будет кому–то подарочек — врагу не пожелаешь. Честное слово! Лютому врагу не пожелаешь такую утеху.
И тут он заметил, что книга у Наташи открыта на последней странице, там, где напечатаны выходные данные.
«Милая, — подумал он, — стойкий оловянный солдатик. Будущая мать моих детей. А почему бы и нет?»
Наташа побледнела от оскорбления, но проглотила обиду, как глотают случайно сливовую косточку: жилка на тонкой шее вздрогнула и глаза зажмурились.
— Дальше? — спокойно произнесла она. — Что дальше скажешь, симпатичный парень?
Родители Наташи Гаровой были педагогами, но представляли разные научные школы. Наташа выросла среди постоянных шумных споров о воспитании гармонической личности. Мать считала, что главный упор надо делать на нравственность, ибо именно нравственные устои делают человека человеком; отец же руководствовался постулатом древних, суть которого сводилась к тому, что единственный враг человека — невежество. Оба они были людьми недоучившимися, большую часть времени потратившими на проверку тетрадей, и поэтому не умели ни о чем договориться полюбовно, с упорством маньяков доказывали друг другу очевидные истины. Из всей неразберихи своего детства Наташа вынесла убеждение, что необходимейшая черта благородного характера — хладнокровность и ледяное упорство в выяснении факта.
Легкомысленный Афиноген назвал ее «занудой». Наташа сильно переполошилась, поверила ему и готова была тут же попросить прощения, умолять о снисхождении, уверять, что она еще слишком молода и успеет исправиться, надо только дать ей срок. Но вместо этого она сказала спокойно:
— Дальше? Что дальше? — и захлопнула любимую книгу.
Афиноген вторично закинул ногу на ногу и закурил новую сигарету. Солнце вытягивало из асфальта синеватый пар. Очередь у газетного киоска укоротилась на несколько человек. Мимо прошествовал Петр Иннокентьевич с пачкой газет под мышкой. Старик направлялся в свою одинокую берлогу, где он сядет в музейное кресло и будет не спеша узнавать, что случилось в мире за истекшие сутки. Кое–где на планете гремели выстрелы, горела земля, людей травили газом, как крыс, но в России было тихо. Солдатское сердце Верховодова за тридцать с лишним лет все–таки не успело привыкнуть к тишине, поэтому время от времени он откладывал в сторону газету, подходил к окну и из–за шторы с недоумением и опаской вглядывался в зеленый пейзаж федулинской улицы.
— Бывал и я в путешествии, — заговорил Афиноген, — в городе Анапе. Лежал я, Наташа, на песочке и прижигал мускулистое тело ультрафиолетовыми лучами. А рядом — упоительные шорохи Черного моря, и вокруг — женщины, женщины, все в купальниках.
— Замолчи, — сказала Наташа.
— Пойдем ко мне, Натали, — попросту предложил Афиноген, — поваляемся на диванчике, отдохнем, поворкуем.
— Не смей со мной так говорить!
— Почему?
— Не смей, слышишь!
— A-а, понятно. Ты честная девушка и все такое. Прости… Если
Последние комментарии
9 часов 25 минут назад
17 часов 24 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад