Малика (СИ) [Аквитанская] (fb2) читать постранично, страница - 96

силами старалась забыть. Она больше никогда не прикасалась к Эде. Надия была неправильной и учила младшую подругу неправильным, запретным вещам — так Малика решила, чтобы только не сойти с ума.

Амин утыкался теплым носом в полосатый бочок при каждой их встрече; Малика отворачивалась, чтобы не видеть, и сдерживала поступающую к горлу тошноту.

В тот день, когда Надия умирала на её руках, Амин долго-долго вылизывал шерстку Эды большим языком, пока та окончательно не рассыпалась в пыль.

Алия

Алия была толстенькой енотихой, смешно бегающей на коротеньких лапках, но нрав у нее был грозный: Амин никогда не получал от нее, но получали другие деймоны. Лантос хохотал, когда Малика говорила, что у него слишком разные характеры с его деймоном. «Мы не разные, сальрока, — отвечал он, — просто с вами двоими мы размякли, как масло на солнце».

Время было тяжелым, и Малика не слышала ничьих слов, даже своего деймона. Чувства ее перемололись, измельчали: Амин приваливался к ней тяжелым горячим боком, но она всегда отходила в сторону.

Они почти не разговаривали. Немой медведь, сопровождающий новенькую в банде Шибача, вызывал шепотки и пересуды: Малика слышала, что кто-то пустил слух, будто у нее вовсе нет деймона, а медведь — так, ручная зверушка.

Лантос смотрел на нее с тревогой, пока Алия вычесывала шустрыми лапками медвежий мех и приговаривала:

— Наши бедные, бедные детишки.

Малика не считала себя бедной. Когда она напивалась так сильно, что не могла стоять на ногах, она плакала и просила Амина уйти. Но он не мог уйти, они оба это знали: если уйдет, будет больно, а они не хотели боли. Малика думала, что хотела, но на самом деле боялась ее больше всего на свете.

Тяжелое время длилось и длилось, и казалось бесконечным. Амин смотрел на нее большими печальными глазами, и Малике хотелось выдавить их до дрожи в руках.

Алия все понимала, но ничем не могла помочь. Она гладила Амина по голове и приговаривала:

— Что же будет, что же будет?

Ничего не было. Боль не прекращалась, и шерсть Амина с каждым годом все больше сваливалась в колтуны и сосульки.

Лита и многие другие

Деймоном Варрика Тетраса была шустрая рыжая белка по имени Лита. Она носилась туда-сюда по письменному столу, передавая Варрику нужные ему безделушки вроде чистого листа бумаги или непрочитанного письма. С другими деймонами она общалась под стать своей второй половине: лихо и убедительно. Ей не нужна была сила, чтобы одолеть других деймонов — ей достаточно было острого язычка.

Амин тушевался в разговорах с ней; Малика пыталась выпячивать грудь в перепалках с Тетрасом. Лита смеялась задорно, а потом становилась спокойно рядом с большой медвежьей лапой и доверительно пристраивала на ней пушистый хвост.

Лита была похожа на Алию, но лишь в том, что всем хорошим людям старалась быть наседкой, а всяким ублюдкам — худшим в их жизни кошмаром.

Малика облокачивалась на бок Амина и хохотала каждый раз, когда Лита кидалась камешками в пылу битвы, а потом спешила забраться Варрику за воротник.

В Инквизиции Малике стало во многом лучше, и Амину тоже. Они учились заново понимать друг друга, и в этом им помогали деймоны их друзей. Лита — подсказывала на медвежье ухо, как лучше утешить, когда плохо. Деймон Жози, маленькая антиванская птичка по имени Микеле, — давал советы, как не поссориться, если они хотят разного.

Серый гургут Теобальд и Кассандра учили их, как не навредить друг другу в бою, как сберечь себя, защитить.

Это было новым для них. Малика гладила деймона по жесткой шерсти, чесала за ушами, и сердце ее наполнялось нежностью.

Она смотрела в медвежьи глаза и больше не боялась увидеть в них ненависть.

Каспар

Серая кукушка на плече Кусланд смотрела на Малику внимательным взором, и все внутри нее замирало. Амин прижимал круглые уши к голове и ложился на землю.

Каспар и Кусланд понимали друг друга без слов. Они разговаривали, когда оставались наедине, но Малика видела, что они любят друг друга так, как им с Амином еще только предстояло научиться любить. Кадаш старалась, но все еще дергалась каждый раз, когда деймон проявлял к ней свою ласку, а он — он боялся, что она вновь ударит его, как когда-то давно.

Но так, как тогда, уже не будет, они оба знали это.

— Ты такой маленький медведь, — внезапно сказал Каспар однажды вечером, и Амин смутился.

— Да?

Он и правда был маленьким, меньше, чем ферелденские косолапые. В нем не было ярости и ненависти; Малика пыталась вылепить их, но ошиблась.

— Да, — кивнул пернатый. — Был бы побольше — пришлось бы расширять дверные проемы!