Соловьём залётным... [Юрий Александрович Фанкин] (fb2) читать постранично, страница - 3

предстояло перешагнуть.

Глухарь вышел на голый сук, остановился. Ещё мгновенье – и он может взлететь.

“Резче! Резче делай вскидку!” – сказал себе Полудин. И вдруг, совсем некстати, засомневался: на какой курок нажать? Почему-то подумалось, что правый курок слабее и может подвести.

“А если ударить дублетом?” – подумал он, и сразу вспомнилось мнение Ерофеича: дублетом бьёт тот, кто не верит в первый выстрел.

Полудин знал: по осени косачи, как никогда, крепки к выстрелу. Куда следует метить? Может, прямо в голову?

Ружьё продолжало тяжелеть. Медлить было нельзя. Быстрым, выверенным движением Полудин поднял ружьё и попытался нажать спуск. Но указательный палец, коснувшись крючка, застыл, словно парализованный.

Косач с грохотом сорвался с дерева и, закудахтав, словно курица, скрылся среди прямых, строевых сосен. Сизоватое перышко, как напоминанье о нём, покружилось в воздухе озорным пропеллером и упало на сосновую иглицу со следами птичьего помёта.

Полудин опустил – будто уронил – тяжёлое, как дедовская “фузея”, ружьё и поднёс к заслезившимся от напряжения глазам указательный палец.

Палец был жёстким, безжизненным.

Полудин поморщился и стал с усердием растирать холодные фаланги. “Да Бог с ним, с этим глухарём! – думал он. – Вернуть бы палец!”

– Вернуть бы палец! – сказал он, просыпаясь.

– Что с тобой? – спросила жена.

– Да так… – неохотно отозвался Полудин. – Приснится же такая ерунда! – И украдкой потрогал тёплый указательный палец, несколько раз согнул…

Нормальный палец, но почему подвёл?

Этот сон до глубины души всколыхнул Полудина: надо собираться к Полковнику, в деревню! Сколько ещё можно тянуть?..

Ах, как радостно, на удивление легко проходили его былые охотничьи сборы! Не нужно было ломать голову, составлять список-памятку. Необходимое помнилось, словно таблица умножения: ружьё, патронташ, сумка, термос с горячим чаем, еда. Он отбирал патроны с разной дробью: нолёвка – для гуся, четвёртый номер – для уток, пятый или шестой – для тетерева, восьмой – для вальдшнепа.

Его действия были почти машинальными. Руки творили своё привычное дело, а охотничья душа уже гуляла в желанных некрасовских пределах.

Теперь же Полудин сосредотачивался на самых обыкновенных бытовых действиях и злился, когда что-то не получалось. Как на грех, куда-то запропастился прорезиненный плащ, а когда он нашёлся в чулане, то на нём не хватало несколько пуговиц. Жена начала пришивать. А потом она обнаружила дырку под рукавом.

“Когда всё это кончится! – досадовал Полудин. – Ну сколько можно!”

Перед сном он подошёл к окну. Лиловые облака, вытягиваясь, ползли над погружающим во мрак городом, и Полудин поймал себя на постыдной мысли: а вдруг пойдёт дождь, и он, в очередной раз, отложит утомительную поездку…

Однако, на всякий случай, внимательно осмотрел ружьё, проверил курки. Всё было в порядке: правый, который ему казался во сне ненадёжным, работал легко.

“Зачем брать с собой патронташ? – думал Полудин. – Лишняя тяжесть… Возьму-ка парочку патронов с той самой, “счастливой”, дробью, и хватит!”

На рассвете, протирая глаза, Полудин подошёл к окну. Синее, очистившееся от облаков небо не давало ему никаких шансов на отсрочку.

– Ну что, брат? – вздохнул Полудин. – Надо прыгать… Ни пуха тебе ни пера!

Жена трижды перекрестила охотника, и он, вялый, недовольный, как школьник, которого только что оторвали от сладкого сна перед отправкой в школу, вышел на безлюдную улицу. И чем дальше он удалялся от своего городского дома, чем сильнее чувствовал ружьё, которое поддавливало плечо, тем легче становилось на душе.

“Всё-таки я молодец! – говорил себе Полудин. – Ну конечно же молодец!”

2

Он вышел возле деревенского магазина, потоптался, приходя в себя, и по каменистой, раскрошенной в мел дороге направился к дому шурина.

Из крайней избы ему навстречу вышла пожилая женщина с пустым ведром. Заметив Полудина, она улыбнулась и возвратилась назад к крыльцу. Похоже, она верила в старую примету: пересечёшь кому-то дорогу, и уже не будет встречному человеку пути.

– Доброе утро! – крикнул Полудин. – Спасибо!

– С добрым утречком! – певуче отозвалась женщина. – На охоту собрались? Удачи вам!

– Как повезёт! – неуверенно сказал Полудин.

– А почему не повезёт? Всё у вас получится!

Женщина говорила уверенно, и эта уверенность невольно передалась старому охотнику. Он открыл знакомую калитку, и к его ногам, потряхивая ушами, бросилась рыжая охотничья собака.

– Дамка! Дамка! – ласково сказал Полудин. Кажется, она вспомнила его: потёрлась в ногах, заглянула в глаза. И помчалась к распахнутой двери, чтобы предупредить своего хозяина.

– Гав! Гав! – словно не пролаяла, а проговорила Дамка, и это означало: к нам гости!

А гость уже поднимался по давно не крашенным ступеням, входил в просторный коридор, разглядывая вешалку, на которой сложно было рассмотреть