Седьмые врата [Ольга Алексеевна Куранова] (fb2) читать постранично, страница - 9

магов хотел не просто призвать силу в мир, они пытались ускорить процесс. И то, что происходит сейчас, случилось бы намного раньше.

Хэнт еще мог различить серебристый свет в бушующем море черноты, там, где стояла Элейна, рождалось что-то новое. Такое же страшное, как и все вокруг, слишком огромное для мира, к которому Хэнт привык.

— Магам всегда тесно в собственной форме. Они пропитываются силой, и тоже хотят воплощаться в чем-то новом.

— А ты?

— А я просто король, и я хочу, чтобы сволочи-соседи перестали повышать пошлины на зерно.

Смешно, если задуматься. Теперь о проблемах с пошлинами и соседями, наверное, можно было не волноваться.

— Гармы не были твоей заразой, — сказал Хэнт. Голос прозвучал глухо.

— Они были заразой, которую я не смог предотвратить. Я построил Врата, чтобы выводить магию из нашего мира. Мне не хватало сил увести ее всю, и она воплощалась в уродов. А потом и одних Врат стало недостаточно. Я строил еще и еще.

— Но ты не достроил Седьмые.

Глашатаи годами твердили о том, зачем нужны Врата, и люди не слушали.

Элейна была права: никто не станет верить Предателю.

Хэнт думал об этом, и самому себе казался пустым. Омертвелым.

Он вспоминал о том, как нашел Делию. И пытался принять, что с самого начала ошибался. И никто не был в том виноват. Некого было зарубить мечом, некому мстить. Разве что себе, за то, что не успел.

Ненависть, привычный темный зверь, беспокойно переминалась внутри. Потерянная и бессмысленная без цели: держать больше незачем, а отпустить страшно.

— Мне не хватит сил на Седьмые, — сказал Регерн.

Вот зачем он дал людям глейфы, заплатил за посвящение в Храме. Он знал, что случится.

Хотя, конечно, знал. И дело было не только в глейфах. Он дал своей стране Хэнта — войска мятежников и наследника, который сменит его самого.

Ворон повернулся к нему, фыркнул и рассмеялся. ХриплоХриплый, смех был похож на кашель или на карканье.

— Держи, — а потом он снял венец и нацепил Хэнту на голову. — Наслаждайся.

Хэнт с раздражением сдернул ее, едва не швырнул в сторону:

— Нет. Знаешь, нет. Я ее не приму. Ты не можешь просто взвалить все на меня и уйти.

— Всего несколько дней назад ты сам хотел меня «уйти». И я могу. Я дал столько, сколько у меня было. И проиграл, что было ожидаемо.

Он злил, и его спокойная, усталая уверенность вызывала только желание схватить его за шиворот и потрясти хорошенько.

— Нет, не проиграл. И вся эта война прошлого с будущим —, ты просто ее придумал. Прошлое создает будущее. И вот это все, — он указал на бурю, — мы создали сами. Мы вместе. Ты, и все идиоты, кто не слушал тебя. Но еще ничего не закончилось, и даже если сейчас мы не способны дать магии другие формы, мы научимся. Нам только нужно время. Помоги нам.

— Я дал вам двадцать лет.

— Они ничего не изменят, если ты не дашь нам еще. Нельзя кого-то чуть-чуть спасти. Некоторые вещи не имеют смысла, если ты не доведешь их до конца.

Хэнт ненавидел просить, да и не умел, если уж на то пошло, но он все равно добавил:

— Помоги нам. Ведь зачем-то же ты хотел нас спасти.

Ворон молчал долго, смотрел вдаль на бурю, и на какую-то новую, крылатую тварь в облаках, непроницаемыми черными глазами. И Хэнт ждал, что он решит.

Он не знал, что Регерн видел в людях, которые ненавидели его и презирали, обвиняли в своих несчастьях, не в состоянии принять правду.

Потому что, говоря начистоту, Хэнт вспоминал все, что натворил за эти годы, и не чувствовал себя достойным спасения.

Но может быть, Ворон смотрел иначе, и видел в них что-то еще. Видел то, чем они однажды могли бы стать в будущем.

Мы как магия, — подумал Хэнт. — Да, мы тоже хотим меняться и ищем новую форму.

Он ждал ответа.

Регерн повернул к нему голову, смотрел долго и устало, а потом протянул руку.

Хэнт понял его без слов и вернул корону.