cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
свежая одежда: безрукавка на меху с бронзовой застежкой, короткая кожаная юбка и передник.
— Спасибо, — Сель не стесняясь сбросила пыльное платье.
— Тебя дождаться?
— Да, я скоро.
Она с наслаждением ухнула в воду с головой. Выскользнула, пища и разбрасывая брызги с мокрых кос и крыльев. Помахала ими, сбрасывая влагу. Быстро вытерлась и надела чистое:
— Я готова.
Они миновали Серый ярус и на подъемнике спустились еще ниже, к самым корням Реморы, к темницам и родильным камерам. Сель охватила невольная дрожь — любой крылатый тянется к свету и боится темноты. Пульсация ронда болью отозвалась в висках, кенигин завернулась, как в плащ, в трепещущие крылья. В сумрачных коридорах им с Ронхой все чаще попадались крылатые. Их можно было принять за статуи — если бы не сияние рондов и дрожь в свернутых крыльях.
— Мы нарочно поместили Элвин здесь, — хрипло пояснила провожатая. — И все равно стражей в цепи приходится сменять каждый час.
— Расплата за суровость, — усмехнулась Сель, не понимая, какой скрежет тянет ее за язык говорить колкости.
— Башне нужна молодая кенигин. Элвин лучшая. Мы ни в чем не нарушили закон.
Сель, мотнув косами, склонила голову. Брызги побежали по щекам.
— Дама Ронха, я тебя не обвиняю.
— Прости. Уже два дня мы все в напряжении. Если бы не охранная цепь, Элвин взорвала бы Ремору изнутри.
— М-да… — на этот раз Сель вовремя прикусила язык.
— Я не пойду дальше. Прямо по коридору и четыре ступеньки вниз. Вдави выступающий камень справа у пояса, чтобы дверь открылась.
— Спасибо.
— Что тебе доставить?
— Сумка с травами при мне, — кенигин ощупала тугой кошель с двумя петлями, подвешенный на новый пояс. — Потребуется жаровня. Свеже сцеженное молоко кормилицы. Полынное вино. Кувшины только глиняные, — она задумалась. — Бинты. Иглы лестовника. Зеленый и розовый мох. И обильный ужин.
Даже в полутьме было заметно, как Ронха покраснела. Кенигин едва сдержала смешок.
— Мох там есть. И жаровню я ставила. Холст на бинты в сундуке. Остальное принесут немедленно.
Ронха подожгла от своей торчащую в скобе походню, отдала ее Сель. Еще раз низко поклонилась, так что черные кудри заслонили лицо:
— Светлый Воин да хранит тебя.
— И тебя, — гостья поклонилась тоже. Дождалась, пока легкие шаги и шелест затихнут вдали, и пошла вперед. Вокруг нее тесно сомкнулись стены. Крыльями и кожей кенигин ощутила влажное, теплое дыхание изрытых пустотами камней. Наконец один уперся в правый бок. Зажмурившись, быстро — чтобы не раздумать — крылатая нажала на него. Кусок стены скользнул в сторону, и в лицо Сель невесомо дохнула смерть.
Кто-то думал превратить темницу в уютное жилище, да так и не успел, спасаясь бегством. А боль, стыд, гнев, удесятеренные силой, освобожденной из крыльев, остались. Загустели, не найдя лазейки в защитной цепи. И Сель ощутила себя бабочкой в янтаре. Бесполезной игрушкой показался выстроенный заранее воображаемый щит. Кенигин сжала зубы. Она лучшая! Она это докажет. И все равно невольно подергала закрывшуюся дверь.
— Сна-ру-жи…
— Что? — крылья вскинулись, выдавая испуг.
— Открывается… снаружи, — голос сипел и булькал, словно дырявые мехи.
Сель сверкнула серо-зелеными глазами:
— Вот стерва!
— Кто?
— Ронха.
Сунула походню в гнездо. Брезгливо переступила ком сброшенных на пол окровавленных простыней и совсем бесстрашно склонилась над постелью. На гостью уставились глаза: мутные, в красных прожилках — с узкого лица с удлинившимся носом и обметанными губами. Подбородок крепкий, скулы высокие; глаза уходят к вискам — прямо под похожий на рубец ронд. Кожа бледная и влажная, как у лягушки.
— Элвин?
— Я тебя не знаю.
— Я Сель, кенигин Карма. Меня позвали тебе помочь.
— Мне уже помогли. Спасибо.
Губы и ресницы дернулись, а тело, лежащее на боку, осталось неподвижным. В позе зародыша — руки и ноги скрещены и подтянуты к груди. Так легче переносить боль и можно чувствовать себя защищенной.
— Я рада, что ты меня понимаешь, — Сель опустилась на край постели. Отвела со лба Элвин налипшие волосы. Словно невзначай коснулась ронда. Алый — в цвет крыльев. Или нет? — И не станешь… мешать.
Плечи девушки едва заметно шевельнулись, и тут же она вцепилась зубами в подушку, глуша стон. Сель заметила, что насыпка рваная и бурая, и в дыры торчит мох.
Словно плавая в жидком дыму, кенигин вытащила из обещанного сундука полотенца, поставила около постели тяжелый табурет, тщательно вытерла липкое сиденье. Накрыла полотенцем. В строгом порядке разложила на нем нужные травы и расставила пузырьки. Обрадовалась, найдя в боковом кармашке сумы полые иглы лестовника — почему-то думала, что позабыла их в спешке. Элвин следила внимательно, и давление на ронд Сель как будто уменьшилось. Крылатая незаметно перевела дыхание. Привычная работа привела тело в равновесие, а мысли в порядок.
— Подожди, я помогу тебе сесть.
— Я сама.
Последние комментарии
33 минут 53 секунд назад
2 часов 6 минут назад
6 часов 1 секунда назад
6 часов 4 минут назад
11 часов 25 минут назад
1 день 23 часов назад