Змеятко [СИ] [Ника Дмитриевна Ракитина] (fb2) читать постранично, страница - 3

грудь, губами впился в губы. И держал за спину, утопив ногти в хребет.

— Ты же понимаешь, что змеятко бить не должна?

— Ты стрелы с огнем готовь. Мне без напарниц тяжело будет. А девочек отпусти.

— Спляши сперва. Потом королю поклонишься, чтобы отпустил. Давай, давай в покои. А то кровососы налетят. Тебя и так шатает.

— Не хочу туда. Там сестер убивали.

— Ну, там кровь высохла давно. Хочешь по комнатам пройти? Спросить себя, почему тебя там не было?

Боженка засмеялась, идя перед ним, не обращая внимания на свою наготу.

— Потому что у короля не было тринадцати золотых приборов. Потому как я тринадцатая Плясунья, про запас! И никто про меня не знал.

— И ты не отомстила? А всё пряталась? — с издевкой спросил он. — Нет, я Плясуний не трогал. Молодому королю восприемником был. Я его тогда на руках держал. А он сильно плакал, аж захлебывался, пока сестер твоих резали.

Она резко развернулась, поймав Мрия за уд, вызвав гримасу наслаждения на жестком лице, а второй рукой вырвала его нож из-за пояса и приставила к горлу:

— Не смей…

Кровь сочилась по шее. Надави Боженка сильнее — перерезала бы Мрию горло. Но он небрежно сжал ее запястье и отвел руку:

— Хочешь, чтобы эти курицы… мелкие сдохли? После ты? А после — змеяткино время пришло?

Несколько мгновение женщина и мужчина бодались взглядами. Боженка опустила голову и вошла в Осенний замок.

Покои были ветхими, грязными. Мусор нанесло сквозь дыры в досках, загородивших окна, и через крышу. И пятна крови, впитавшиеся в наборные полы, почти что стерлись. Осенний замок вонял пометом, гнилью, плесенью, но не кровью.

На обрешетке проваленной крыши гулькали голуби. Взлетали, и взмахи крыльев заслоняли солнечные лучи. Боженка оглядывалась на Мрия, не понимая, за что он издевается над ней, почему заставляет шагать по мусору через разоренный замок.

Мрий надавил на разбухшую створку двери и стоял, загораживая проход, так что Боженке пришлось протискиваться мимо.

— Огнем мы поможем, — сказал внезапно. — Ты только пасть его заставь открыть. Ну и сама туда закинь подарочек, — седой ухватил Боженку за подбородок и развернул глаза в глаза. — Поняла меня? Тогда отдыхай. Вечером король приедет. Тогда же будет и ритуал.

— Что? Нет! Он же…

Мрий рукой в кожаной перчатке зажал ей рот:

— Молчи, а то сдохнешь. Будешь послушная, завалишь змеятко — король милостивый твое сестринство возродит. Сможешь к следующему выползку девок обучить. Сможешь же?

Она странно кивнула: то ли соглашаясь, то ли отрицая, а Мрий в душу лезть не стал. Сделал вид, что удовлетворился этим кивком.

— Девок пошлю. Напоят, накормят, отмоют. Бежать не вздумай. Вечером в спальню тебя отведут — ждать милостивого короля. Ляжешь на живот, как положено. Или тебя взнуздать и связать?

— Не получится.

— Уже получилось. Когда ты из болота на писки мелкой вернулась. Теперь у тебя одна дорога. И у меня.

Не сильно однако доверяя, глаз Мрий с Боженки целый день не спускал. Таскался собачкой по следам. Заодно и проследил, чтобы все было ладно. Чтобы постель чистая, огонь в очаге и легкий ужин. И чтобы ковер на парадной лестнице постелили. Люстру вымыли. И мусор замели по углам.

Чтобы цветов в плетенках в достатке — бросать королю под ноги. Чтобы служба опрятная и стража надежная.

— Ложись лицом вниз и жди, — велел он Боженке в опочивальне и наконец оставил одну, отправляясь встречать короля. Полная луна светила в окошко, карабкаясь все выше. Во влажной листве груши-дички ухала сова.

Паркет заскрипел под шагами. Зашуршала одежда. И Боженка закусила угол подушки, ожидая ужаса.

Три звездных глаза взошли над дырявой крышей, отмечая полночь, когда Плясунья вышла, держась за стену. Шатаясь, миновал коридор и вырвала в углу.

Мрий подхватил ее и понес наверх, в пустую комнату в башне — бывшую детскую. Уложил спиной на кучу гнилых листьев. Боженка хмурилась и стонала сквозь зубы.

— Я не должна от него понести!

— Есть один способ, — воин скинул перчатку и грубой рукой провел вдоль девичьей щеки, по шее и ключице — к плечу. — Только сестрами мертвыми поклянись, что не брал тебя силой.

Боженка согласно прикрыла глаза.

Места для зрителей приготовили загодя. Бревна пообтесали, чтобы сиделось удобнее. А где и просто на валуны накидали меха, паволоки, аксамиты. Драгоценные ткани языком спускались до самой болотины, и Боженка стояла на нем, видная отовсюду именитым гостями, рассевшимся по склону. Пившим, евшим, сплетничавшим в относительной безопасности. Вырвись подраненный змеятко с болота — первый удар пришелся бы по стоящему за рогатками оцеплению.

Выгодные позиции на валунах заняли лучники. Факел горел рядом с каждым. Рядком лежали стрелы с обмазанными серой наконечниками.

Выше по склону стоял огневой канон. Вокруг суетилась обслуга.

— А доплюнет канон до болота? — нудил король.

— Вестимо, ваша милость.

— А если змеятко не вылезет?