Вёдра пива и младенец Иисус [Майра Макинтайр] (fb2) читать постранично, страница - 10

то чтобы я прижимал её к стене или ещё что-то, но так я был ближе к ней, чем когда-либо. Это превзошло мои ожидания. Её волосы пахли по-девчачьи, весной.

Моя рубашка всё ещё была зажата в её руке.

— Я пытаюсь теперь поступать правильно, — сказал я, — но я готов совершать преступления каждый день, чтобы быть здесь с тобой.

— Это нелогично. — Она вздохнула. — Если бы ты каждый день совершал преступления, мы бы смогли быть вместе только час по воскресеньям.

— Так ты говоришь, что хочешь проводить со мной время?

Она хихикнула в ответ. Грэйси обычно не хихикает.

— Ты нервничаешь.

— Я… я никогда… Я целовалась только один раз, с Мило Кратчером в шестом классе, и он засунул язык мне в рот. Сейчас я понимаю почему, но тогда нет. Потому что я с тех пор… вроде как… избегала этого.

Она думала, что я собираюсь её поцеловать, и не убегала.

— Как жаль. — Я дотронулся до её лица, провёл большим пальцем по скуле. — Хотя я рад, что он испортил тебе впечатление. С радостью стану тем, кто всё сделает правильно.

— К-конечно, станешь…

Я убрал руку от её щеки.

— У тебя зубы стучат. Прости…

— Эй! — Она схватила моё запястье. — Это я сделала шаг.

Я поднял её подбородок одним пальцем.

— Я рад. Но сейчас, наверное, не время и не место для этого, и, возможно, я хочу сначала угостить тебя стейком.

Её глаза были такими голубыми и такими большими.

— Я вегетарианка.

Я улыбнулся.

— Тогда я угощу тебя салатом.

Затем я поцеловал её в лоб и вышел на свет.

* * *

Я хорошо себя вёл тридцать один час, был сдержанным с Грэйси и сумел на облажаться в разговоре с её отцом. Я нашёл скатерти, чтобы прикрыть ноги официанток, которые теперь стали ангелами, убедил Ли и Гранта надеть парики и хламиды (два волхва застряли в пробке) и облепил лошадей ватой, чтобы превратить их в овец.

Я орудовал клеевым пистолетом, подшивая костюм Грэйси, не уронив при этом своего мужского достоинства, и одолжил геймера-восьмиклассника из хора средней школы, чтобы тот управлял светом. Я создал исторический костюм, распоров сзади штаны у ничего не подозревающего пастуха, снял шапки конфедератов с лошадей, которые теперь стали ослами, и нашёл бенадрил для одной нервной мамаши.

А вы ещё говорите о рождественских чудесах! Оставалась только одна проблема.

У нас не было Иосифа. Мы сочинили идеальный сценарий, но Шелби исчез.

— Мы его чем-то обидели? — спросил я Грэйси. — Это тоже из-за меня?

— Нет, он бы так не поступил. — Она подняла руки. — И мы никогда с ним не встречались, ни разу. Что-то здесь не так.

У нас не было лишних людей, никто не мог заменить Иосифа. Отец Грэйси был на улице и разбирался с билетами и транспортом, но даже если бы он был свободен… это было бы как-то… не очень. И я даже не мог забрать самого высокого мальчика из хора, потому что он был у них единственным тенором.

У меня закончились идеи, как вдруг снова появился пастор Робинсон.

— Мы нашли Шелби, — сказал он, — без сознания, в куче мешковины. У него высокая температура и он бредит. Всё твердит о демократах, Нью-Джерси и поцелуях.

— Значит, Иосифа у нас нет.

Грэйси продолжала смотреть на отца, но её рука потянулась к моей.

— Нет, у нас его нет.

Он тоже старался не смотреть на меня.

Ой, нет.

— Да ладно вам. — Я сделал шаг назад. — Ни за что. Никто в этом городе не поверит, что я Иосиф. Они освищут Рождество. Нельзя, чтобы люди плевались в такой момент. Я, может быть, и приношу неприятности, но делаю это закулисно. Исподтишка. Я не люблю, когда на меня смотрят. А тут людям придётся на меня смотреть.

Я молол чепуху, ведь последнее, что я хотел — так это надеть хламиду, искусственную бороду и изображать божьего человека.

— Ничего страшного, Воун. Ты и не должен этого делать. — Грэйси сжала мою руку. — У нас ещё есть время, чтобы что-то придумать.

— Десять минут! — в наушниках раздался голос геймера-восьмиклассника.

— Мы можем использовать одного из волхвов, — предложила Грэйси. — Взять кого-то из толпы на его место. Ему всего-то и нужно, что постоять вон там.

Пастор Робинсон кивнул.

— Да, это хорошая мысль. Возможно, нам придётся открыть занавес на пару минут по…

— Я сделаю это. — Это я сказал? Да. — Я буду Иосифом.

— Сынок, тебе не нужно этого делать. Честное слово, — сказал пастор Робинсон. Я знал, что он думал обо мне, о моих чувствах. И он назвал меня «сынок». — Выступление не было частью сделки.

Я смотрел на Грэйси, на её отца, и всё, что я видел, была забота. Ни осуждения, ни разочарования, ни ожидания. Ничего.

Только любовь.

— Режиссура тоже не была частью сделки, — ответил я.

— Это другое дело, — проговорила Грэйси. — Никто не хочет, чтобы тебе было не по себе…

— Я хочу это сделать. — Я поднял руку, когда Грэйси начала было спорить. — Нет, правда, хочу. — Я повернулся к её отцу. — Надеть искусственную бороду и постоять за то, во что вы верите, — это меньшее, что я могу для вас