Панацея (СИ) [Тайсин] (fb2) читать постранично, страница - 23

сосредотачивается. Перерывает воспоминания. Она не помнит о брате Кела ничего. Почти ничего.

— Он был… пилотом?..

— Он героически бился за ваш Альянс при Эндоре, — отвечает Рати. В голосе его неодобрение, но не могла же она знать о всех пилотах, о всех, кого посылала на смерть? Не могла. О всех. А вот о родне своего врача и не подумала узнать, это правда. У нее было столько других важных дел… — Он выжил, но получил черепно-мозговую. Проще говоря, он овощ.

— Но Кел говорил, что его брат участвовал в испытаниях Голубого Цветка. Что у него все хорошо.

— Участвовал, — кивает Рати. — А понятие «хорошо» очень растяжимо. Овощу сложно сделать плохо.

И тут у Мон наконец-то встает на место все. Совсем все.

— Испытания были неудачны, и поэтому он решил убить врача, который их по его мнению провалил. А поскольку я повела его брата на Эндор, поскольку я позволила Империи отобрать у нас победу и эта победа была зря — то и меня.

Они кивают в унисон. А потом Рати смотрит на свой датапад, белеет, вскакивает и не прощаясь выскакивает из комнаты.

***

Айла тоже смотрит на свой комм, закусывает губу. Но остается на месте.

— У вас есть еще вопросы?

Мон задумывается.

— Вас ведь подключил Дэйв, верно? Я послала к нему Шарика, после, и… Вы вызвали Рати по вашим каналам? И привлекли СИБ?

Никем иным те военные без знаков отличия быть не могли.

— Создатель хотел сделать все сам! Мы бы смогли! — вмешивается Шарик. Ей кажется, обиженно. — Я бы смог устроить ловушку сам, я бы подделал, что тому больному лучше, и я умею быть незаметным, мне бы приделали станнер и мы бы смогли! Но врач Рати сказал, что мы авантюристы, и рассказал полиции, и рассказал СИБ. А мы бы смогли!

— Я верю, — говорит ему Мон, гладя металлический, теплый ее же теплом бок. — Конечно бы смогли…

— Дэйв в реанимации, — сухо говорит Айла. — Рати я вызвала для него. Но потом встретила вашего дроида и отвезла ему. Ну а дальше вы видели. Дроид у вас удивительно находчивый, не дозвался никого в вилле Дэйва, взломал охранение и проник-таки в здание. И ведь знал, что я туда явлюсь, когда получу оповещение.

— Конечно, — подтверждает дроид. — Поэтому я ломал плохо. Вы не думайте, хозяйка, я могу лучше, чтоб никто не засек!

— Я не думаю, — говорит Мон. Кажется, ей подарили чудовище.

Дэйв подарил. «В реанимации», осознает, наконец, Мон. Сегодня она думает недопустимо медленно. Недопустимо…

Он ей из реанимации спас жизнь. А сейчас Рати сорвался и убежал, и охрана Дэйва едва сидит на месте…

— Ему хуже?

Лицо Айлы каменеет.

— Он умирает.

Мон вскакивает прежде, чем осознает действие.

— Садитесь, — бросает Айла сухо. — Вы-то куда бежать собрались?

— Я…

— Посмотреть и порадоваться?

Мон столбенеет от такого заявления.

— Вы что себе позволяете? Я… Он мне помог.

— Хозяйка не ненавидит Создателя! — вмешивается Шарик. — Ведь правда?

— Правда. Я ему благодарна. Очень, — чеканит Мон. — Он спас мне жизнь, я хочу сказать ему спасибо.

И не только жизнь спас, думает она. Не только. Та безнадежность, та уверенность в потере себя была хуже смерти.

— Он в операционной. И вам нечего там делать.

— Я… хотя бы через стекло.

Почему-то это важно. Так важно сказать спасибо, даже если его не услышат. Хотя… Дэйв же одаренный. Может быть, он почувствует? Может, ему хоть как-то, хоть немного станет светлее… На пути в ничто так темно.

Айла смотрит на нее странным взглядом, будто взвешивает. Будто судит.

— Через стекло, говорите? — что-то долго набирает на своем комме. — Хорошо. Пусть через стекло. Дроида оставляете тут. Делаете точно то, что вам говорят. Понятно?

Мон кивает.

Они торопятся. Срезают по каким-то техническим коридорам. Мон совершенно теряет ориентацию. Голова гудит. Сила, неужели это все еще один день? Сколько он длится? За окнами темно, кажется, что ничего нет, кажется, что и времени нет…

У самой палаты их два раза проверяют подтянутые люди в доспехах без маркировки. Мон настораживается, так много охраны, ей должно это что-то сказать…

Но потом ее все же впускают в смотровую, и она останавливается у самого порога, и мысли останавливаются: у самой стеклянной стены стоит на коленях Люк Скайуокер.

…Одаренный инженер с защитой от СИБ, к которому по первому требованию мчится звезда нейрохирургии. Меч с алым кристаллом.

Никаких официальных похорон. Молчание императора об отце. И неожиданная компетентность императора в первый год…

Как же все просто.

Как просто.