Когда закончится война (СИ) [Chat Curieux] (fb2) читать постранично, страница - 3

она раздражает меня больше, чем все остальные вместе взятые. И, надо признать, это чувство взаимно. Не понимаю, как она до сих пор меня терпит.

Кидаю последний взгляд на свое отражение и, найдя свой внешний вид довольно сносным, выхожу из комнаты, по дороге пиная ногой рюкзак моей соседки по комнате. Глупая девчонка, вечно витающая в облаках и не желающая замечать, что люди вокруг нее совсем не такие, как ее любимые персонажи книг. Она постоянно что-то щебечет, всюду сует свой вздернутый кверху носик и лезет с советами. Например, вчера вечером она посоветовала мне ложиться пораньше. Я, видите ли, мешаю ей спать. Пусть сначала спасибо скажет, что я музыку в наушниках слушаю.

Вхожу в актовый зал — просторное помещение со сценой и длинными рядами кресел. Как обычно, сажусь подальше от своих, махнув лишь рукой вожатой, мол, тут я, пришла.

На сцене стоит высокий и совершенно лысый человечек. Весь его внешний вид выражает крайнюю усталость, а лоб блестит от пота. Глядя на него, снова хочется спать. Человечек берет микрофон и начинает говорить. На удивление, голос его звучит весьма бодро.

— Добрый день, дорогие ребята.

Мне знаком его голос. Внимательнее вглядываюсь в его лицо и узнаю того самого человека, что рассказывал мне о том, какое замечательное здесь место и как сильно я изменюсь, побывав здесь однажды.

Развеселившись, улыбаюсь, наверно, совсем не к месту, потому что Света, наша вожатая, вдруг оборачивается и строго на меня смотрит. Делаю невинное лицо и втыкаю в одно ухо наушник.

— Рад приветствовать вас в этот особенный день. Более семидесяти лет прошло с того дня, как советские войска одержали победу над немецко-фашистскими захватчиками…

Выдергиваю наушник и с непониманием слушаю речь директора лагеря.

— Хочу напомнить вам, что вы, возможно, последнее поколение, на долю которого выпало счастье вживую услышать рассказы ветеранов о Великой Отечественной Войне…

Наконец до меня доходит. Сегодня День Победы. Точно, я же приехала сюда на майские праздники, которые уже подходят к концу. Однако я не думала, что 9 мая наступит так скоро.

— Счастлив вам объявить, что сегодня вечером к вам приедет Лилия Михайловна, ветеран Великой Отечественной войны. Вам очень повезло, что…

Вставляю в ухо второй наушник и откидываюсь на спинку кресла. Забавно наблюдать за тем, как человек на сцене открывает и закрывает рот, по-видимому, что-то рассказывая, и размахивает руками. Вещает он еще добрые три минуты, после чего отставляет микрофон в сторону и уходит со сцены, вытирая рукавом рубашки пот.

Неожиданно кто-то вытаскивает мой наушник и дует в ухо. Подскакиваю на месте, готовая ударить того несчастного, что осмелился прикоснуться к моим волосам, но, обернувшись, вижу перед собой Феликса. Он сидит за моей спиной на заднем ряду, положив руки на спинку моего кресла, и лыбится так, словно выиграл миллион. Вся злость тот час же проходит, и мои губы расплываются в такой же улыбке, как и у него.

— Привет, — говорит он, откидывая длинную прядь со лба.

— Привет, — отвечаю я, продолжая глупо улыбаться.

Жадно гляжу на него и замечаю, что его черные волосы стали еще длиннее. Мне всегда нравилось смотреть на него. Мне вообще все в нем нравится: его длинная челка, которую он постоянно откидывает со лба кивком головы, его серые, с желтой крапинкой, глаза, его белая кожа, его голос и его длинные пальцы, которые сейчас пытаются вытянуть из моего уха второй наушник. Но нравится он мне не только из-за внешности. Феликс сильный и храбрый, такой, каким должен быть настоящий рыцарь — готовый всегда защитить меня и прийти на помощь. За это я его и люблю.

— Мисс, разрешите украсть вас на часик? — спрашивает Феликс, делая шуточный поклон и протягивая мне руку.

— Разрешаю, — отвечаю я, не в силах перестать улыбаться.

Мы встаем с мест. Беру Феликса под руку и медленно веду его из актового зала, чувствуя на себе любопытные взгляды сверстниц. Мы с Феликсом выходим из корпуса и идем в сторону аллеи.

— Несладко тебе тут? — ухмыляется Феликс, глядя на меня сверху вниз.

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять, в шутку он говорит или серьезно.

— Угу, — отвечаю я и прислоняюсь виском к его плечу.

Опускаю глаза вниз. Шнурки развязались. Присаживаюсь на скамейку, чтобы завязать их, и чувствую, как чье-то дыхание щекочет мне ухо. Поднимаю глаза. Феликс.

— Вика, — говорит он виновато, и от его тона мне становится как-то не по себе. — Ты же понимаешь, что я не смогу быть с тобой каждый день.

Улыбка тут же сползает с моего лица, и я чувствую, как внутри меня что-то медленно поднимается наружу. Вот зачем он снова затронул эту тему?

— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Но поверь