Когда закончится война (СИ) [Chat Curieux] (fb2) читать постранично, страница - 72

Ладно, я могу постоять здесь. Буду на подхвате, если потребуется чем-то помочь.

— Я тебе удивляюсь, — говорит вдруг мама, глядя на меня сверху вниз.

— Почему? — машинально переспрашиваю я ее, наблюдая за тем, как ловко она метелочкой сметает с антресоли пыль.

— Такая хорошенькая стала, — нараспев произносит мама, но тут же смущается, наткнувшись на мой скептический взгляд. — Я имею в виду, послушная. Старательная такая, не грубишь ни мне, ни отцу. Как будто тебя подменили в этом лагере.

Мама смеется, откинув голову назад, и почти сразу же чихает от пыли.

— Будь здорова, — на автомате произношу я, погруженная в свои мысли.

Недавно я была с родителями на природе. Когда узнала, что они собираются пожить пару-тройку дней в палатке, сразу же попросилась ехать с ними. Они, конечно, очень удивились, но спорить не стали.

Звезды, как сказал тогда Тихон, всегда одинаковые. Он был прав. Они те же самые. Только все же дальше, чем были в тот раз.

Теперь я вижу, что все уже не такое, какое было раньше. Я не могу даже самой себе объяснить этого. Но во мне утвердилось чувство, что все, что было до этого, было не настоящим. И не стоящим. Наверно, я просто стала по-другому смотреть на этот мир.

— А ну-ка, — перебивает мои воспоминания мама. — Возьми вот это, а я сейчас спущусь.

Забираю из ее рук большую книгу. Мама слезает со стула и подходит ко мне. Садимся вместе с нею за стол, подвигая стулья друг к другу. Мама, как я минуту назад, сдувает пыль с обложки и открывает книгу. Понимаю, что это фотоальбом.

— А я думала, что он остался в старой квартире, — задумчиво говорит мама, листая страницы.

Краем глаза наблюдаю за ее действиями. Сейчас у меня нет особого желания смотреть фотографии столетней давности и слушать рассказы о том, как это было.

Тут мама-пионер, на другой странице мама-комсомолка. Дальше идут совсем старые потертые и давно выцветшие фотографии.

В коридоре зазвонил телефон.

— Подержи-ка, — мама подвигает ко мне альбом и выходит из комнаты.

Опускаю глаза на старые фотографии и вдруг вспоминаю о том снимке, который я взяла из сундука бабы Нюты. На той фотографии изображен Павел.

Возвращаюсь к себе в комнату и достаю снимок из верхнего ящика стола. Я нашла его в кармане джинс, он так и остался там, куда я его тогда положила.

Возвращаюсь назад и аккуратно вкладываю фотографию в свободную ячейку. И пусть этот человек мне никем не доводится, он, как и все остальные солдаты времен войны, настоящий пример мужества и героизма. Именно этим людям я обязана тем, что живу.

В комнату входит мама.

— Кто звонил? — машинально спрашиваю я у нее, глядя на выцветшие фотографии.

— Кто-кто… Кто еще нам может звонить? Феликс твой.

— А почему же ты мне трубку не дала?

— Вы опять с ним проболтаете два часа… Тем более, он мне сказал, что зайдет за тобой. В кино наговоритесь.

— Мам, ну вообще-то в кино не разговаривать ходят, а фильм смотреть…

— Ну ладно, ладно… — мама заметила фотографию Павла. — Странно, — говорит она задумчиво, рассматривая фотоснимок. — А вот эту фотографию я совсем не помню…

Слышу знакомый лай, который отвлекает меня от своих мыслей. Опускаю голову вниз, и вижу своего Джима, который уже лезет мне носом к лицу, привлекая к себе внимание. Вздыхаю, гладя его по лохматой голове.

Улыбаюсь своим мыслям и опускаюсь перед псом на корточки. С улыбкой протягиваю ему свою ладонь и вполголоса говорю:

— Дай, Джим, на счастье лапу мне.