На Боковой речке [Софрон Петрович Данилов] (fb2) читать постранично, страница - 3

организации мне давно советовали, и мать говорит, что пора. Дмитрий Степанович, может, ещё рановато? Как думаете?

— Думаю, что нет, — сказал Дмитрий серьёзно. — Зря ты сомневаешься. Ты вполне достоин быть коммунистом. Сам посуди, комсомол — резерв партии, а ты один из лучших комсомольцев нашего колхоза. Кому же из молодых, если не тебе, в партию вступать? Я тебе дам рекомендацию, даже с радостью.

— Вот я и пришёл, Дмитрий Степанович…

Дмитрий встал. Нюргун тоже поднялся. Дмитрий положил ему руки на плечи.

— Надеюсь, что ты будешь настоящим коммунистом.

Лицо Нюргуна дрогнуло, он прошептал:

— Я не запятнаю имени моего отца… Если будет надо, я отдам жизнь за родину, как он. — Видно, он не раз повторял про себя эти слова.

Нюргун не мигая смотрел на Дмитрия своими светлыми глазами, а тот глядел задумчиво куда-то мимо Нюргуна, на ивняк, снова затянувшийся пороховой дымкой.

— Да-да…

— Послезавтра партком. Будут обсуждать моё заявление.

— Ладно! — Дмитрий ударил парня по плечу. — Зайдёшь вечером. Будет тебе рекомендация.

— Спасибо!

Нюргун повернулся и побежал по тропинке в деревню. Скоро он скрылся в лесу.

После ухода Нюргуна Дмитрий места себе не находил: то сядет, то встанет, то в шалаш пойдёт, ляжет там…

Что с ним происходит?

Дмитрий жадно выпил из носика чайника давно остывший чай, сказал отрывисто:

— Пойду сети проверить. А ты разведи костёр.

Я сходил в лес, принёс дров, долго разводил костёр.

Примерно через час Дмитрий притащил в берестяной корзине — тымтае крупных трепещущих карасей.

Почистили рыбу, нанизали на ивовые прутья, стали жарить. Жирные караси, не хуже прославленных кобяйских. Пальчики оближешь. Да, Дмитрий не обманул. Мне и вправду повезло. Стоило мерзнуть и мокнуть из-за этого деликатеса. Такими карасями можно потчевать самого дорогого гостя. Жирные какие! Шипят на красных углях костра.

Ем я этих карасей и спрашиваю Дмитрия:

— Кто эта Дариа?

— Кто?..

— Женщина, которая приходила?

— Дариа Туласынова? Как это — кто? Человек. Мать Нюргуна. Коммунистка. Председатель сельсовета. Какие ещё вопросы? — сказал Дмитрий и посмотрел на меня так, что я не стал больше спрашивать.

Дмитрий вошёл в шалаш, вытащил из-под подушки старую полевую сумку, вынул из неё бумагу, ручку.

— Рекомендацию надо парню.

Писал он долго, зачеркивал, тёр лоб рукой и снова писал. Потом вдруг разорвал лист и бросил в костёр. Лёг на спину, закрыл глаза.

Я тоже прилёг.

— Слушай, друг, — внезапно спросил меня Дмитрий, — как ты думаешь, и в самом деле надо всегда говорить правду?

— Ясное дело.

— Тебе это как ясно? Ты не помнишь, что сказал Маяковский про такую ясность?

— Нет.

— «Тот, кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп».

— Вряд ли это обо мне сказано, — смутился я, не зная, что ответить.

— Как ни крути, а иной раз правду и не скажешь. Бывают такие случаи.

— Ну, а например?

— Например? Ну что ж, пожалуйста. Только давай сначала закурим.

Дмитрий лёг на живот, подпёр подбородок ладонями. Он больше не раздражался, как в начале разговора, — наоборот, вид у него был какой-то смущённый и печальный.

— Я тебе всё расскажу с самого начала. Выслушай внимательно, обдумай, взвесь. Может, дашь дельный совет. Вот ты спрашивал меня о Дарие, — кто она, что она… Я тебе ответил, но умолчал о самом главном. И ты, по-моему, это почувствовал. Видно, я не могу скрыть то, что есть. Не получается. Просто беда. Иные бахвалятся, что каждый год у них новая любовь. А я не такой. Дариа — моя первая любовь и, я знаю, последняя.

— А жена? — вставил я глупый вопрос.

— Наверно, такая у меня судьба, — будто не услышав, продолжал Дмитрий. — Нас было трое. Дариа, Никус и я. Росли мы в одном аласе, в школу поступили в один год. Тогда дети из далёких аласов поздно начинали учиться. Поэтому седьмой класс мы кончали, можно сказать, переростками. Ты видел — Дариа и сейчас красивая. А какая была!.. Парни постарше нас заглядывались на неё. Стихи сочиняли, дарили ей. А ходила она только со мной и Никусом. Никус видный был парень. По правде говоря, я с самого начала не очень надеялся на любовь Дарии. Бывают люди, при виде которых самые холодные глаза теплеют. Таким был Никус. Весёлый, кудрявый, лёгкий такой. Пел, танцевал. Не то что я — молчаливый, застенчивый…

Сначала Дариа относилась одинаково к нам обоим, но пришло время, когда одному из нас надо было отойти. Дариа выбрала Никуса — стала совсем по-другому смотреть на него.

Как-то перед летними каникулами я встретил их на улице.

— Вы куда? — спросил я.

— В лес, — смущённо ответила Дариа.

— Пойдём с нами, — сказал Никус, не глядя мне в глаза.

Я отказался. Они не особенно огорчились.

Я стоял у забора, смотрел, как они, взявшись за руки, шли лугом к сосновому бору.

Вот уж тут действительно мне всё стало ясно. Но я ничего не мог с собой поделать. Полюбил Дарию ещё больше. И днем и ночью о ней думал. Конечно, я понимал, что нет у меня никакой надежды. Видный был парень Никус, интересный. Я не